Марксизм сегодня. Выпуск первый

Показательный пример взаимодействия между опытом стран «третьего мира» и марксистской теорией можно найти в области историографии и привести его для иллюстрации. Природа перехода от феодализма к капитализму давно уже вызывала обеспокоенность у марксистских исследователей, включая также марксистских политиков, ибо эта проблема, по крайней мере в России, поставила на повестку дня вопросы, имеющие актуальное значение. Для России «феодализм» был недавним явлением, царский «абсолютизм», классовая природа которого была предметом дискуссии, был свергнут также недавно, поэтому сторонников различных интерпретаций этого вопроса (как, например, М.Н. Покровского) их оппоненты отождествляли, справедливо или ошибочно, с политической оппозицией или с теми теориями, которые эту оппозицию вдохновляли. В Японии также эта проблема стала предметом политических суждений. Однако, не вдаваясь в анализ подобных дискуссий, напомним только амбициозную попытку Мориса Добба дать систематическое исследование проблемы в скромно названной монографии «Исследования развития капитализма» (1946), вызвавшей оживленную международную дискуссию, особенно в 50-е годы[6].

Обсуждению подверглось тогда немало вопросов. Существует ли фундаментальное внутреннее противоречие феодализма («общая закономерность»), способное вызвать сначала распад, а в конце концов и замену его капитализмом? И если такая «закономерность» существует (причем большая часть ортодоксальных марксистов верила в ее существование), то в чем она заключается? Если же такой «закономерности» нет и феодализм, таким образом, можно интерпретировать как стабильную и самостабилизирующуюся систему, то как объяснить тогда его ликвидацию под воздействием капитализма? Если же подобный механизм распада все-таки существует, то действует ли он во всех феодальных системах (и в данном случае можно было объяснить неспособность капитализма развиваться вне рамок европейских условий) или только в специфическом районе и тогда остается лишь проанализировать особенности этого района, отличающие его от остального мира?

Основное содержание критики, выдвинутой против Добба Полем М. Суизи и спровоцировавшей начало дискуссии[7], сводилось к тому, что Суизи заявил о своей неудовлетворенности попытками объяснять распад феодализма действиями механизмов, коренящихся в сфере фундаментальных «производственных отношений» феодальной системы, то есть отношений между сеньорами и крепостными. Он, напротив, предпочитал бы поставить акцент (или, скажем, восстановить его, ибо и ранее было весьма много марксистов и немарксистов, утверждавших подобное) на роли торговли в размывании и трансформировании феодальной экономики. «Развитие торговли является решающим фактором, приводящим к упадку феодализма в Западной Европе»[8]. Не стоит прослеживать сейчас мнения участников дискуссии, исследовавших марксистские тексты; заметим только, что бóльшая часть марксистов, не отрицая явного значения торговли, последовала за Доббом, предпочтя фундаментальное объяснение на основе производственных отношений ссылкам на «сферу обмена»[9].

Эта дискуссия, то затухая, то снова разгораясь, продолжаясь вплоть до начала 60-х годов, стала менее напряженной. Однако в 60-е годы вопрос об историческом генезисе современной капиталистической экономики иногда снова вставал на повестку дня совершенно, правда, иным образом, хотя и могло показаться, что это всего лишь продолжение аргументации Суизи, тем более, что инициатором выступил журнал Суизи «Мансли ревью». Новый тезис был выдвинут в полемическом духе А. Гундером Франком[10], а затем в более разработанном виде и исторически документированно И. Валлерстейном и другими[11]. Валлерстейн начал свою академическую карьеру в качестве политолога, специалиста по современной Африке, и подошел к историческим исследованиям, имея за плечами этот опыт работы. Три основных предположения составили ядро его интерпретации проблемы. Первое: капитализм, по сути, можно отождествлять с рыночными отношениями, а в общем масштабе с развитием «всемирной системы», состоящей из мирового рынка, где некоторое число стран развитого «центра» навязывает свое господство «периферии» и ее эксплуатирует. Второе: конституирование этого «мирового рынка», начало которого можно отнести к первому этапу колониальных захватов XVI столетия, привело к созданию преимущественно капиталистического мира, который следует анализировать, используя терминологию капиталистической экономики. Третье: развитие стран капиталистической «метрополии» посредством господства над другими и их эксплуатации привело одновременно к развитию «центра» и «недоразвитости» «третьего мира», то есть к возрастающему расхождению между ними и, в условиях ничем не сдерживаемого капитализма, к разделению мира на два ареала.