Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

В той же мере, в какой он выступал против теоретического ревизионизма и социалистического министериализма, Каутский вел яростную полемику и против тенденций, уже крепнувших в рядах «свободных профсоюзов», связанных с социал-демократией, тенденций, ведущих к политическому «нейтралитету». Хотя и верно, что профсоюзы не представляют собой политической организации, говорил Каутский, но, поскольку они являются организационным выражением борьбы пролетариата, они не должны вступать в политически напряженные отношения с социал-демократией. А к этому как раз и ведет «нейтралитет», за которым просматриваются попытки защитить партикулярные и корпоративные интересы отдельных звеньев рабочего класса и потеря общей перспективы. Отсюда – защита «профессиональных интересов в ущерб интересам классовым» [43].

В обстановке, когда и теоретический ревизионизм, и тенденции профсоюзов к «нейтрализму» создавали угрозу революционной «целеустремленности», Каутский предпринял мощную атаку против партикуляризма, эмпиризма, а в конечном счете против «стихийности» как стремления к достижению ближайших целей, утверждая, что стихийность ведет к дроблению сил, а социализм – к их сплочению и что для победы над стихийностью необходимо воспринять марксизм как всеобъемлющую науку социального развития, как науку, которая может быть создана лишь учеными-социологами, то есть интеллигентами, и может быть внесена в пролетариат лишь извне. По Каутскому, это не означало политического примата интеллигентов по отношению к пролетариату, а лишь определяло их специфическую профессиональную роль. Пролетариат на собственном опыте знает, что значит эксплуатация, и передает политической организации собственный опыт классовой борьбы; ученый теоретически понимает, на чем основана эксплуатация, и указывает «смысл» борьбы для ее преодоления. Партия является таким синтезом, в котором эти два компонента находятся в единстве. «Пролетариату от ученых надо получить знание о цели, – писал Каутский, – зато он не нуждается в них при выборе направления классового движения» [44]. И по основному пункту социалистической науки как элементу, внесенному «извне» (как известно, Ленин, особенно в книге «Что делать?», использовал это понятие для доказательства правомочности понятия «профессиональный революционер»), Каутский заключал: «Таким образом, социалистическое сознание есть нечто извне внесенное… в классовую борьбу пролетариата, а не нечто стихийно… из нее возникшее» [45].

Для достижения своих целей партия нуждается в теоретическом единстве, но это единство не может принести плодов, если сама партия, являющаяся его выражением, не организована практически. Поэтому Каутский в своей открытой полемике против ревизионизма выступал за партийную дисциплину, то есть за подчинение меньшинства большинству, за борьбу в целях достижения единства мысли как условия единства действий, поскольку «единство мысли и действий членов партии есть необходимое условие успеха их выступлений» [46].

Другим необходимым компонентом теоретической борьбы Каутского в защиту исторической обоснованности революционной перспективы был анализ, связанный с «будущим капитализма». В противоположность Бернштейну Каутский утверждал, что «теория автоматического краха» капитализма, которая приписывалась Марксу, была самым настоящим искажением, хотя Маркс и подчеркивал объективную тенденцию капитализма к кризисным ситуациям, обусловленным снижением уровня потребления. В 1902 году, на этот раз возражая Туган-Барановскому, Каутский дал теоретически ясное объяснение своей точки зрения, согласно которой объективные границы, в которые экономика ставит капитализм, не вызывают невозможности экономического развития, а обостряют классовые противоречия до такой степени, что ведут к необходимости революционной борьбы за социализм. Снижение уровня потребления, вызванное эксплуатацией, порождает кризисы перепроизводства, а кризисы – основа обострения борьбы между капиталистами и пролетариями.

«Продолжение капиталистического производства, естественно, возможно и при хронической депрессии, но оно становится невыносимым для массы населения, которое вынуждено искать выход из поголовной нищеты, выход, который оно может найти только в социализме» [47].