Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Самым цельным произведением Каутского против ревизионизма, в котором он разработал основные темы, затронутые еще в годы острой полемики между реформистами и революционерами, была «Социальная революция». Лейтмотивом этой книги было отрицание эры демократических реформ, на которую рассчитывали и о которой говорили ревизионисты-реформисты. Выдвинутое ими положение опровергалось фактами. Наступающую эру европейские страны встречали усилением государственной власти, за которым стояла решимость привилегированных классов выступать против пролетариата. Вследствие непрерывного процесса концентрации при капитализме среди привилегированных классов все большее влияние приобретал финансовый капитал, который во внутренней политике выступал против демократических и социальных реформ по всему фронту, а во внешней – был активным сторонником агрессивной империалистической политики. В то же время в ходе капиталистического развития все больше росла сплоченность пролетариата, руководимого все более усиливающимися социалистическими партиями. Именно из этой исторически несоединимой антиномии (с одной стороны, консервативный блок, склонный к реакции и империализму, с другой – пролетариат, стремящийся к социализму и интернационализму) и формировался характер этой эпохи как эпохи борьбы между реакцией и революцией. Но где гарантия, что в ходе этой борьбы победит именно пролетариат? Каутский выдвинул аргумент, ставший у него основным: буржуазия – это исторически «лишний» элемент, в то время как пролетариат исторически необходим.

«Таким образом, одновременно со средствами, через которые выражается мощь пролетариата, развиваются и средства капитала. Целью этого развития не может быть ничего, кроме великой решительной борьбы между тем и другим, борьбы, которая окончится лишь после победы пролетариата, поскольку класс капиталистов является лишним, в то время как пролетариат стал незаменимым классом общества. Класс капиталистов не в состоянии устранить или уничтожить пролетариат. После каждого поражения пролетариат будет возрождаться и снова становиться еще более грозной силой. После первой своей великой победы над капиталом, которая даст ему политическую власть, ему останется сделать лишь одно – воспользоваться ею для уничтожения капиталистических отношений» [48].

Важно отметить: Каутский подчеркивал тот факт, что капиталистическая буржуазия смогла обеспечить себе политическое влияние на большинство мелкой буржуазии, крестьян и интеллигенции, и поэтому социалистический пролетариат должен был готовиться к борьбе против хорошо организованного консервативного блока сил.

Что же касается «форм и орудий социальной революции», то Каутский выражал убеждение: при политических и общественных отношениях, типичных для индустриально развитого общества, «вооруженное восстание с борьбой на баррикадах и тому подобными военными действиями» в Западной Европе вряд ли можно предвидеть и едва ли они смогут играть «решающую роль». Тем не менее он был убежден, что основным орудием социальной революции должна стать забастовка [49]. Впоследствии под влиянием революции 1905 года Каутский изменит эту точку зрения, но лишь на время.

В 1903 – 1904 годах теоретик социал-демократии был убежден, что исторические «приметы» недвусмысленно свидетельствовали в пользу его истолкования. Съезд социал-демократической партии в Дрездене, состоявшийся в 1903 году, завершился решительным поражением ревизионистского крыла. В этом же году немецкая социал-демократия добилась большой победы на выборах. В Бельгии, Голландии, Швеции, Италии прошли крупные забастовки, имевшие чисто политическое значение. Каутский чувствовал приближение демократической революции в России. Ее победа могла бы нанести мощный удар по международному консерватизму, и ее исход «принес бы в Западную Европу политическую власть пролетариата и дал бы возможность пролетариату Восточной Европы сократить этапы собственного развития» [50].

4. Путь к власти

Революция, приближение которой Каутский так остро чувствовал, свершилась в 1905 году. В России произошла первая революция. Казалось, будто предвидение Каутского о том, что крушение царской империи откроет эру революций, действительно сбывается [51].