Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Эта постоянная для Розы Люксембург формулировка – «действовать снизу» – в любой момент и при любом стихийном действии рабочих никогда не вызывает у нее подозрения в анархизме (наоборот, анархисты, по крайней мере в той степени, в какой они считают себя пропагандистами действия, по словам Розы Люксембург, поступают в точности как бланкисты, то есть «сверху») и в контексте данной цитаты на самом деле выражает критику идеи, согласно которой можно в соответствии с типом буржуазной революции свергнуть официальное правительство в центре власти и просто-напросто заменить его представителей. Эта формулировка гораздо шире. Для Розы Люксембург основной, неизменно демократический характер организационной структуры пролетарских организаций (наравне с демократической структурой социалистической революции вплоть до диктатуры пролетариата) – не только постулат, вытекающий из идеи о конечной цели освобождения человечества от гнета и эксплуатации, но и ее методологическая основа: любые недемократические организации или недемократическое пролетарское движение вступают в противоречие с материалистической диалектикой и даже в случае завоевания власти революционным путем в той или иной форме приводят к краху.

5. Дисциплина как саморегламентация

О том, что значил этот синтез материалистической мысли и пролетарской демократии, можно судить по годам, непосредственно предшествовавшим приходу фашизма к власти: в то время как социал-демократические и коммунистические партии все еще с гордостью ссылались на рабочие массы и борющийся пролетариат, эти массы – и не только мелкобуржуазные массы в узком смысле данного слова – уже шли совсем в другом направлении. Действительно, изобретательно созданные организации, представляющие собой крупные блоки – «общества в обществе», – нельзя было упрекнуть в отсутствии порядка и прекрасной организации житейских отношений пролетариев, которые зачастую – со дня рождения до смерти – оказывались уже «рекрутированными» в различные организации, детские сады, молодежные организации, спортивные общества и т.д. Но этому порядку и строгой организации, призванным повышать боеспособность сознательных рабочих, недоставало именно свободной и спонтанной связи между их потребностями и самостоятельным коллективным участием, не хватало той формы самопорядка, которая, начиная от воспитания детей до массовой стачки, постепенно уводила бы отдельных пролетариев с точки зрения политической, идеологической и психологической из-под влияния господствующих классов. Там, где эта дисциплина и самодисциплина все еще остаются компонентами репрессивной буржуазной морали, даже если дисциплине придать иной смысл, все равно нетронутым остается психический аппарат отдельного человека, сформировавшегося в буржуазной семье, в ходе производственного процесса, под влиянием государства, остается его привязанность к властям, страх перед жизнью и т.д., с теми последствиями, что он всегда легко сворачивает вправо. Пролетарская организация отличается от буржуазной в основном тем, что предполагает эмансипацию личности как основной элемент его стратегии борьбы.

Роза Люксембург весьма точно определила двойственность понятия дисциплины, в которой момент солидарности и сотрудничества перерастает в командную власть, действующую извне, или же проникает внутрь и перерастает в покорность авторитетам в том случае, если действия теряют основу стихийной самоорганизации. С одной стороны, Роза Люксембург рассматривает массовую стачку как важную форму, характерную для эпохи классовой борьбы, которая обязательно появляется в соответствии с определенным уровнем капиталистического развития и поручает социал-демократии «объяснить классовому сознанию рабочих эту тенденцию развития, с тем чтобы поставить рабочих на высоту их задач, просветить народные массы, поднять их дисциплинированность, зрелость, решительность и активность» [23]; не случайно Роза Люксембург связывает эту форму солидарной дисциплины с предшествующими стихийными действиями масс, которые являются ее материальным фундаментом. С другой стороны, она выступает с критикой попытки Ленина превратить дисциплину в центральный элемент организации. Эта критика была резкой, но, конечно, несправедливой с исторической точки зрения и предвосхищала последующие тенденции развития.