Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

«Мы нисколько не отрицаем, что острый характер общественной борьбы может быть очень неблагоприятен для познания: он мешает развернуться теоретической мысли. Это фактически сказалось, например, на философии марксизма, которая очень хромает. Идеологам некогда было двигать теоретическую мысль вперед, отсюда произошла пагубная склонность к ортодоксии. Но в этом случае неблагоприятные условия сводятся к недостаточному развитию и недостаточной силе известной общественной группы; „идея“ же этой группы может быть только благоприятна для познания. Построить гармоническое, цельное, прогрессивное мировоззрение можно, только проникшись этой „идеей“, только предвосхищая то могущество и тот расцвет, который нас ожидает в будущем. Для этого, может быть, нужно возвыситься над повседневной борьбой, но только для того, чтобы еще более проникнуться всемирно-историческим значением этой борьбы» [27].

Бердяев устанавливает ту же связь психологического и трансцендентального не только для проблемы познания, но и в отношении морали: только в моральном сознании прогрессивного класса гармонично сливаются оба момента, поскольку

«психология прогрессивного класса есть результат приспособления к требованиям общечеловеческого социального прогресса. И, следовательно, только в ней замечается совпадение индивидуального и частного со всеобщим, которое составляет основной признак нравственного. Конечно, нравственность, как и истина, не может быть классовой, но исторически она принимает классовую форму и носителем ее является тот общественный класс, который несет знамя общечеловеческого прогресса» [28].

Мораль более прогрессивного класса (более близкого к слиянию с человеческой всеобщностью), мораль рабочего класса становится у Бердяева «принципом всеобщего законодательства», поскольку перспектива, которую он открывает в плане познания, ведет к слиянию психологического и трансцендентального моментов, то есть максимально приближает к научной истине.

3. Марксизм как орудие европеизации

Легальные марксисты, которые поначалу пытались максимально расширить теоретические границы марксизма и вовлечь в сферу своего движения философские течения различного порядка, впоследствии должны были выйти из сферы марксизма и, отталкиваясь от него, пойти разными путями. По большей части эти пути носили более или менее ярко выраженный религиозный характер. Поэтому особо интересно проследить за эволюцией «от марксизма к идеализму» Сергея Булгакова, «легального марксиста», который с большей, чем другие, последовательностью шел по религиозному пути и наконец превратился в одного из крупнейших русских теологов XX века. В предисловии к сборнику статей, написанных между 1896 и 1903 годами и представляющих собой нечто вроде блестящей теоретической автобиографии, он рисует кривую перемен, которые он сам пережил и которые в определенной степени показывают становление русской культуры той эпохи. Вот как Булгаков, уже отошедший от марксизма, говорит о роли молодого русского марксизма для «легальных марксистов»: