Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Радикальный переворот в политической мысли осуществил Ленин. Война застала его в Австро-Венгрии, где он скрывался в качестве политэмигранта. Будучи подданным неприятельской страны, он подвергался непосредственной опасности интернирования или плена. Но как только ему удалось с помощью лидера австрийских социал-демократов Виктора Адлера перебраться в нейтральную Швейцарию, он тут же начал разрабатывать основные положения своих новых политических идей, которые означали существенное изменение общей революционной концепции большевиков.

Довоенный большевизм смотрел на революцию и на перспективу собственного развития прежде всего с точки зрении ситуации, складывающейся в России. В своих расчетах и соображениях большевики, конечно, опирались на идею европейской и мировой революции, но это скорее было способом обойти противоречия, присущие тому политическому течению, которое ориентировалось на руководящую роль рабочих масс в такой стране, которая, однако, не могла рассчитывать на самостоятельное движение к социализму. Именно в этом контексте довоенного большевизма и выступил Ленин самым решительным образом; он ставил на первый план перспективу европейской и мировой революции, которая, по его мнению, должна была непременно последовать за мировой войной. Именно из этой основной идеи и проистекали его мысли о революции в России. В манифесте ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия» от 1 ноября 1914 года он отмечал новые революционные перспективы, открывшиеся благодаря мировому конфликту:

«В России задачами с.-д. ввиду наибольшей отсталости этой страны, не завершившей еще своей буржуазной революции, должны быть по-прежнему три основные условия последовательного демократического преобразования: демократическая республика (при полном равноправии и самоопределении всех наций), конфискация помещичьих земель и 8-часовой рабочий день».

Подобные же цели должна была поставить революция и в абсолютистских монархиях Германии и Австро-Венгрии. «Но во всех передовых странах война ставит на очередь лозунг социалистической революции…», и «ближайшим политическим лозунгом с.-д. Европы должно быть образование республиканских Соединенных Штатов Европы…»[142].

Ленин продолжал развивать и уточнять собственную точку зрения: если в этом манифесте будущая европейская революция еще представлялась ему как оригинальное сочетание социалистической и буржуазной революций, то по прошествии нескольких месяцев он уже считал, что европейская революция должна быть социалистической. Уверенный в том, что война связала российский кризис, развертывающийся все еще на почве буржуазно-демократической революции, с кризисом на Западе, он полагал, что этот кризис выльется в социалистическую революцию. «Жизнь учит. Жизнь идет через поражение России к революции в ней, а через эту революцию, в связи с ней, к гражданской войне в Европе»[143]. Таким образом, буржуазно-демократическая революция в России должна была стать неотъемлемой частью социалистической революции на Западе.

Обосновывая свои доводы, Ленин не ограничивался оценкой значения и последствий военного периода, но разработал оригинальную концепцию империализма. Само понятие империализма еще в начале века было выдвинуто Гобсоном, Гильфердингом и Розой Люксембург, а позднее развито Каутским в его доктрине «ультраимпериализма». В ней высказывалась гипотеза о всемирном объединении крупных монополий в единый международный трест, который в определенных отношениях мог обеспечить относительно мирное развитие капиталистического общества[144]. Полемизируя с этими идеями, Ленин намеревался рассмотреть в 1915 году брошюру Бухарина «Империализм и мировое хозяйство», а в январе следующего года, выступая на страницах «Форботе» против основных руководителей социал-демократического Интернационала, он решительно обвинил их в «социал-шовинистическом» оппортунизме, подчеркнув, что именно «эпоха созревшего капитализма» есть эпоха, означающая переход «от „мирного“ к империалистическому капитализму»[145]. В том же 1916 году в одном из своих основополагающих трудов, «Империализм, как высшая стадия капитализма», он окончательно сформулировал этот тезис: перспективы социалистической революции уже не зависят только от войны; сама эта война есть органический продукт «последней стадии капитализма»; переход к социализму – типичная черта, опознавательный признак начинающейся эпохи.