Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск второй

Учредительный съезд Коммунистического Интернационала (1919) открылся в обстановке победоносной пролетарской революции. У всех выступавших на нем делегатов, даже у тех, которые были настроены скептически в отношении Коминтерна, была надежда на то, что примеру России вскоре последуют другие страны индустриального Запада. Два элемента способствовали определению характера программной платформы при образовании Интернационала: авторитет большевистской партии, которая сыграла первостепенную роль в принятии основных решений, и уверенность в неизбежной победе революции в Европе, доминировавшая главным образом при анализе всех проблем, относящихся к периоду после захвата власти. Оба эти элемента весьма важны для понимания будущих отношений между Интернационалом и большевистской партией. Их же в свою очередь следует иметь в виду при анализе международного капитализма, который время от времени будет проводиться Коминтерном, и в связи с проблемами, которые встанут перед Россией при создании социалистического общества.

Дискуссия по аграрному вопросу в Интернационале должна рассматриваться именно в этом контексте. Она стала средоточием старых и новых табу, отражавших неспособность тогдашнего поколения революционеров понять особенности этой «проклятой проблемы», то есть крестьянского вопроса. И это несмотря на то, что 1917 год показал: царизм был свергнут благодаря решающему вкладу крестьянских масс.

1. Большевики в поисках аграрной программы

Платформа I конгресса Коминтерна утверждала, что в деревне победоносная революция будет направлена на: 1) экспроприацию и полную социализацию крупной собственности; 2) постепенную экспроприацию (в зависимости от «экономического значения») средних хозяйств и поддержку мелких; 3) идеологическую борьбу и пропаганду среди мелкого крестьянства в пользу коллективизации. Кроме того, эта платформа выражала настоятельное требование принципа «нейтрализации» крестьянства как определяющего элемента в борьбе между пролетариатом и буржуазией[1]. Это была не столько программа, сколько, так сказать, перечисление основных положений из теоретического багажа социализма, начиная с указаний Энгельса и Каутского, в особенности в том, что касается «нейтрализации»[2]. Во всяком случае, на этом конгрессе не чувствовалось особого внимания к тому, что происходило в деревне в первые годы после войны (к процессам капиталистической перестройки и классовой дифференциации, развитию требований батраков, усилению крестьянской борьбы и т.д.). Этот недостаток можно было бы объяснить главным образом подготовительным характером I конгресса, однако необходимо сразу же подчеркнуть абстрактность тезисов Интернационала по аграрному вопросу именно в отношении реальных процессов, происходивших в деревне, именно потому, что она не изменится и в ходе будущей деятельности Интернационала. Принятие этих пунктов аграрной политики с точки зрения их правильного понимания следует рассматривать скорее в связи с общей картиной развития событий в России, а не в Европе. В самом деле, в 1919 – 1920 годах большевистская партия из-за проблемы снабжения городов, контрреволюции и повсеместного сопротивления крестьянства насильственным реквизициям начала как-то исправлять, по крайней мере в форме предложений, некоторые направления собственной аграрной политики, в особенности по отношению к середнякам. Ленинские прогнозы классовой обстановки в русской деревне летом – осенью 1918 года, согласно которым новый натиск пролетариата будет направлен против кулачества, скорее отвечали общей схеме поэтапной революции (за буржуазно-демократическим периодом революции следовал социалистический), а вовсе не реальному положению дел в деревне. Верно и то, что лозунг того момента – создать Советы сельскохозяйственных наемных рабочих, – в сущности, провалился, а товарообмен (находившийся почти что на грани краха) между городом и деревней диктовал большевикам большую гибкость в политике по отношению к крестьянству. На VIII съезде РКП(б) Ленин настаивал на союзе между городским пролетариатом и крестьянством и, повторяя формулировку Каутского о «нейтрализации», вновь и вновь подчеркивал необходимость того, чтобы «крестьянин остался нейтральным в борьбе между пролетариатом и буржуазией, чтобы крестьянин не мог оказать активной помощи буржуазии против нас»[3]. Нелегко было превратить тактическую линию нейтрализации в оперативный план действий. Однако она необходима для понимания некоторых аспектов ленинской аграрной политики. В отличие от других большевистских руководителей для Ленина нейтрализация крестьян, или же вопрос о сохранении после революции крупных землевладений, в действительности никогда не означала догматического следования теоретическим схемам.