Маркус Вольф

— Я знал, когда меня Мильке записывал, а когда перестал это делать. Вначале он следил за каждым моим шагом. Он в каждый конкретный момент знал, где я нахожусь. Еду в Вюнсдорф, в ставку нашей группы войск, — он точно знал, куда и к кому я еду, сколько там пробыл, когда вернулся в Берлин. Один раз он даже похвалился тем, что он всё знает обо мне. Поэтому я был с ним очень осторожен… У него были свои методы наружного наблюдения. Это сложнейшая система! Надо было поискать такую разведку и контрразведку, как в ГДР.

Летом 1988 года в Западном Берлине должны были состояться концерты кумиров тех лет — Майкла Джексона, ансамбля «Пинк флойд» и Брюса Спрингстина. МГБ ГДР озаботилось «тлетворным влиянием» западной музыки на неустойчивые элементы из числа восточногерманской молодежи. Восточный Берлин направил Западному Берлину жалобу: рядом с местом концерта находится больница, шум и вибрация могут привести к смерти тяжелобольных пациентов.

В ЦК СЕПГ даже обсуждался вопрос об организации альтернативного концерта, который отвлек бы восточных немцев от шоу Майкла Джексона. Например, выступление на стадионе олимпийской чемпионки по фигурному катанию Катарины Витт с участием канадского музыканта Брайана Адамса. Но не собрались с силами.

Шестнадцатого июня 1988 года ансамбль «Пинк флойд» специально для Восточного Берлина исполнил песню «Стена». Концерт Майкла Джексона состоялся 19 июня.

Накануне приезда певца в Западный Берлин в Министерстве госбезопасности ГДР завели на него дело. Агенты, следившие за ним, докладывали в отчете: Джексона повезли осмотреть одну из главных достопримечательностей — контрольно-пропускной пункт «Чарли», место перехода из западной зоны в восточную. Певец и его сопровождающие прибыли на трех машинах. Джексона «повсюду сопровождала женщина, примерно 25 лет, рост 165 сантиметров, сложение худощавое».

Майкл Джексон пел перед Рейхстагом. А в восточной части Берлина произошли столкновения поклонников его таланта с народной полицией. Послушать американского певца собрались тысячи молодых людей. Они пытались подобраться поближе к стене, чтобы послушать музыку. Но полиция их не подпускала. В толпе, разумеется, находились сотрудники МГБ в штатском. Кто-то из молодых закричал:

— Долой стену! Горбачев! Горбачев!

К нему присоединились другие юноши и девушки. Тут-то в дело и вступили чекисты. Они стали выдергивать из толпы самых эмоциональных молодых людей и тащить их в стоявшие на обочине полицейские автобусы. Арестовали 200 человек. Никому не приходило в голову, что молодых людей задерживают за восхваление нового советского вождя…

В 1988 году в ГДР для телевидения сняли фильм о Фридрихе Вольфе «Простите за то, что я человек». Идеологическому начальству не понравился эпизод, в котором шла речь о сталинских репрессиях. Маркуса Вольфа отчитали в парторганизации МГБ. Но он — даже будучи на пенсии — оставался на особом положении. Вольф обратился напрямую к генеральному секретарю.

Восемнадцатого января 1989 года Эрих Хонеккер принял Маркуса Вольфа в ЦК.

«Как всегда элегантно одетый, Хонеккер выглядел свежим и отдохнувшим, — записал потом Маркус Вольф. — Приветливый, с виду здоровый, излучающий несокрушимое хладнокровие и могучую самонадеянность. И через год фотографии в газетах: старый, сломленный человек, смертельно больной».

Эрих Хонеккер повторил, что высоко ценит Фридриха Вольфа, но его смущают нападки на Коминтерн в советской печати. Нельзя же так критиковать сталинское время. В 1930–1931 годах, когда он учился в Москве в Ленинской школе, не было культа…

— Это верно оценено в речи Горбачева, — заметил Вольф.

— В какой из речей? — пренебрежительно отозвался Хонеккер. — Он произносит их так много, что не упомнишь, в какой из них что сказано. — И добавил: — А мне после 1945 года никто о репрессиях не рассказывал.

— Кто жил в то время в Советском Союзе и утверждает, что ничего не знал, тот лжет, — возразил Вольф.

Хонеккер недовольно сказал:

— Когда-то должна прекратиться заваруха, которую они затеяли в Советском Союзе. Горбачев не умеет совладать с теми джиннами, которых сам выпустил из бутылки. Они перевернули все вверх дном, и из хаоса им не выбраться.

Визит Вольфа в ЦК возымел действие. Утром Маркусу Вольфу позвонила секретарь генсека Элли:

— Соединяю тебя с Эрихом.

Хонеккер разрешил показать фильм о Фридрихе Вольфе без купюр.

Но милости генсека распространялись не на всех. В эти решающие для ГДР месяцы атаке аппарата подверглись вполне здравомыслящие люди. В том числе заместитель министра культуры по книгоизданию Клаус Хёпке, искушенный как в литературных делах, так и в противодействии интригам номенклатуры.

«За Хёпке ходила слава смельчака, который единственный в комиссии ЦК СЕПГ по культуре ратовал за открытость и издание спорных произведений, — писал Вольф. — Он подвергался враждебным нападкам аппарата, ему не раз угрожала опасность вылететь из руководящего кресла».