Марланский квест (СИ)

Ату производили всем миром и эта битва в летописях горцев отмечена как главный БугуртРад-Сеча, или вроде того. Живописцы изображали данное действо весьма кроваво, хроникеры описывали скупо, но количество павших воинов неприятно удивило даже бывалых вояк, однако взяли супостата всем миром, а затем вдруг все утихло, и жизнь потекла своим чередом. Конечно были и невосполнимые потери. Многие дети осиротели, матери потеряли своих сыновей, а сестры братьев, но баланс очень быстро восстанавливался, частью из-за всплеска рождаемости, а частью по той причине, что большинство женщин у горцев, что опять поразило, имели практически такие же права, как и мужчины. Они могли быть землепашцами, рудокопами, служить в городской страже или заниматься промыслом по лесам и ущельям, однако на условиях сдачи всех тех же экзаменов и по приобретении аналогичного опыта, коим могли похвастаться только мужчины. Ну если просто, то коли хочешь быть как все, шуруй колоть дрова или завали кабана на обед. Не можешь, не отсвечивай, а сдюжила так почете тебе и уважение. Единственные должности, до которых женщины у горцев категорически не допускались были либо в правительственных кругах, либо в ловчей сотне, где присутствие женского пола считалось чем-то сродни прилюдному унижению. К чему это я? Ах да, популяция восстанавливалась, да и рабочие руки появились скоро, так что темный период в Пригорье прошел, однако появилось несколько нововведений. Ну в первую очередь горцы наконец спустились на землю и начали основывать сначала заставы, а потом и полноценные укрепления, для предотвращения набега очередных «демонических» сущностей. Крепости обросли поселениями, поселения огородили частоколами, и как следствие, появились равнинные города.

Самым древним из них являлся Севильо, в котором мы на данный момент и находились, и колодец забвения, находящийся в нем, по мнению сторожил был не чем иным как входом на тот свет, откуда и выбралась горная нечисть. То, что она выбралась не из пещеры, а из-под земли, почему-то никого не смутила. Была в рассказе моих фанатов и некая особенность, которая окончательно убедила меня в том, что модуль, отстреленный челноком и местный вход в преисподнею это одно и тоже. Черный столб, появившийся из ниоткуда, стал виден только после победы над демонами. До их появления ни черта тут не было. Лес, глушь, да дикое зверье.

Поблагодарив каменщика и стража за такой подробный рассказ, я наконец сплавил эту докучливую парочку и начал прохаживаться возле колодца, как бы невзначай. Ничего с момента прошедшего осмотра не изменилась. Та же лестница в бесконечность, та же завеса, работающая на мой взгляд несколько неправильно и та же безлюдность вокруг. Оглянувшись, и решив, что никто в общем то не обратит на меня внимания, я присел на первую ступень и начал поправлять сапог. И надо же такому случиться, что едва я приземлился седалищем на отполированные сотнями ног доски, как тут же где-то в дальнем углу зашаркала метла. Осторожно встав я поспешно отошел от колодца и заглянув за угол обнаружив, что ко мне, ловко орудуя своей метелкой пробирается любопытный дворник.

— Приветствую вас, милейший! — Радостно воскликнул я. — Как дела, как служба?

— Да потихоньку, мил человек. — Ответил старик. Хитрый прищур выцветших глаз под кустистыми бровями, резанул по мне, не хуже порыва северного метра, и как-то на душе сразу неспокойно стало, а вот почему, сказать затрудняюсь. Неправильный это был дворник, не типичный. Слишком уж витиеваты были его речи для простого работяги, да и то, как он держал себя со мной, как вел. Уверен, да, этого не отнять, но тут сквозило каким-то пренебрежением, или, если быть точно, превосходством.

Старик в последний раз размашисто провел метлой по мостовой и оперевшись на нее, промолвил.

— Как устроился, мил человек? Все ли в порядке? При деле ли?

— При деле отец, — поспешно ответил я. — Вот в «Жареной курице» по вечерам с другом выступаю.

— Слышал, слышал. — Усмехнулся старикан. — Слава бежит впереди тебя. Говорят, у тебя так ловко язык подвешен, что заслушаться можно.

— Что есть, то есть. — Усмехнулся я. — Однако только это и умею. Разговаривать. Не велик мой дар.

— Не скромничай, — умный дворник остановился и провел пятерней по подбородку. — Везде должны быть свои люди. Кто гребет ловчее, тот и переправой заведует. Кто копает быстрее, из того и землекоп. Если поменять их местами, мрак получиться и полная неразбериха.

Мы немного помолчали. Каждый задумался о своем. О чем думал дед, я не знаю, а вот в моих мыслях проскользнуло откровенное напряжение от разговорчивого мужика. Уж очень меня настораживала его манера говорить, держаться, излагать свои мысли.

— Я вижу колодец тебя интересует, — прервал дворник мой мыслительный процесс.

— Есть немного. — Решил я не вилять. Коли что, так и дурачком можно прикинуться. С пришлого рассказчика и соответствующий спрос. — Интересно мне стало, откуда такая диковинка.