Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире

В утро первого съемочного дня, выйдя из спальни, я увидел Дженни и Марли. Они сплелись в клубок, перекатывающийся по комнате, словно сошлись в рукопашной схватке. Дженни зажала пса ногами, плотно обхватив его ребра, и одной рукой крепко держала за ошейник. Марли сопротивлялся и извивался. Казалось, я стал свидетелем родео.

– Ради бога, что ты делаешь? – спросил я.

– А на что похоже? – ответила она вопросом на вопрос. – Чищу ему зубы!

Действительно, в руке Дженни держала зубную щетку и изо всех сил пыталась почистить его крупные белые зубы, а Марли, распространяя вокруг пену, нацелился эту щетку проглотить. В тот момент он явно напоминал бешеного пса.

– Ты что, взяла зубную пасту? – полюбопытствовал я, а потом задал еще один, более важный вопрос:

– А каким же образом ты заставишь его сплюнуть?

– Это пищевая сода, – ответила Дженни.

– Ну слава богу, – обрадовался я. – Значит, это не бешенство?

Через час мы выехали в отель Gulf Stream; мальчики сидели в детских креслах, а Марли, как всегда пыхтевший, устроился между ними. Его дыхание было непривычно свежим. Нам сказали приехать к девяти утра, но, проехав квартал, мы попали в пробку. Дорога впереди была перекрыта, и полицейский отводил движение подальше от отеля. Съемки освещались в прессе с большой помпой – это было величайшим событием для сонного Лейк-Уорта со времен съемок фильма «Жар тела» 15-летней давности. Рядом собралось множество зевак. Полиция их сдерживала, как могла. Мы перемещались с черепашьей скоростью, и, когда наконец подъехали к полицейскому, я высунулся из окна и сказал:

– Нам надо проехать.

– Туда нельзя, – последовал ответ. – Продолжайте движение. Вперед.

– Но мы из съемочной группы, – возразил я.

Он скептически оглядел пассажиров, сидящую в машине пару с двумя детьми, которые едва научились ходить, и собака в придачу.

– Сказано: двигай! – огрызнулся он.

– Но наш пес снимается в фильме, – не унимался я.

Тут он посмотрел на меня с искренним уважением.

– Так у вас собака? – спросил он. Собака значилась в списке.

– Да, у меня собака, – сказал я. – Пес Марли.

– В роли себя самого, – вставила Дженни. Полицейский повернулся и торжественно подал сигнал свистком.

– У него собака, – крикнул он полицейскому, стоявшему на полквартала впереди. – Пес Марли!

И тот крикнул еще кому-то: «У него собака! Пес Марли прибыл!»

– Пропустить! – крикнул издали третий полицейский.

– Пропустить! – отозвался второй.

Полицейский подошел к заграждению, показывая, что мы можем проехать.

– Вот сюда, – вежливо указал он. Я чувствовал себя королем. Когда мы проезжали мимо, он повторил, словно не мог в это поверить: «У него собака».

На автостоянке возле отеля полным ходом шла подготовка съемочной группы. По тротуару протянулись провода, стояли штативы камер, повсюду мелькали микрофоны. На лесах были установлены прожекторы. На вешалках в трейлерах висели костюмы. Для съемочной группы и артистов в тени были накрыты два стола с закусками и напитками. Вокруг, с важным видом, суетились люди в темных очках. Режиссер Боб Госс поздоровался с нами и вкратце рассказал о снимаемом эпизоде. Минивэн останавливается на обочине, хозяйка Марли, которую играла актриса Лиза Харрис, сидит за рулем. Ее дочь Даниель – на эту роль взяли миловидную девушку из местной школы актерского мастерства, и сын, также подающий надежды актер лет восьми, сидят на заднем сиденье со своим домашним любимцем, то есть с Марли. Дочка открывает дверь машины и выпрыгивает, ее брат следует за ней, держа Марли на поводке. Они проходят мимо камеры. Конец сцены.

– Все довольно просто, – сказал я режиссеру. – Надеюсь, он справится с этим и проблем не будет.

Я отвел Марли в сторону, дожидаясь команды режиссера посадить его в машину.

– Итак, ребята, слушайте сюда, – сказал Госс, обращаясь к съемочной группе. – Пес немного необычный, понятно? Но пока он не выполнит свою задачу как надо, будем делать дубли.

Он объяснил свое понимание этой сцены: Марли – типичная семейная собака, и цель оператора – снять поведение типичной семейной собаки на типичном семейном пикнике. Здесь не требовалось никакой игры или наставлений, только киношная правдивость.

– Просто дайте псу расслабиться, – сказал он, – и постоянно работайте с ним.

Когда все были готовы начать съемку, я посадил Марли в фургон и передал нейлоновый поводок мальчику, который, видимо, побаивался собаку.

– Он очень дружелюбный, – успокоил я его, – просто ему хочется облизать тебя, видишь? – Чтобы продемонстрировать это, я сунул свою кисть в пасть Марли.

Дубль первый. Минивэн останавливается на обочине. В то мгновение, когда дочь открывает дверь, огромный ком палевой шерсти вылетает из машины, как ядро из пушки, и проносится перед камерами, а сзади развевается красный поводок.

– Стоп!