Мармеладка (СИ)

– Я… Нацу, я… – её собеседник терпеливо ждал, не торопя, но и не помогая. Хартфилия сделала глубокий вдох, загоняя поглубже внутрь истерику (или что там грозило вырваться наружу?), и медленно, едва ли не по слогам, сказала: – Знаешь… Мне кажется, я знаю одну художницу… Твои условия ей подойдут.

– Ты уверена? – уточнил Нацу.

– Да, абсолютно, – Люси даже кивнула, хотя молодой человек не мог её видеть.

– Тогда… – голос в трубке потеплел, обрёл какие-то неизвестные, но до нельзя приятные нотки. – Тогда завтра, как обычно?

– До завтра… – Хартфилия, нажав отбой, снова опустила взгляд на наполненную сладкими кусочками коробочку и внезапно засмеялась – легко, непринуждённо, как раньше. Палитра едва ли не прыгнула ей в ладонь, а тонкая беличья кисточка невесомо и быстро запорхала по казалась бы безнадёжно сухому и мёртвому рисунку, добавляя в него живые, искрящиеся нотки – ярко-жёлтые, со вкусом лимона.

========== Любимая ==========

Минутная стрелка медленно и неотвратимо приближалась к цифре двенадцать. Люси беспокойно мерила шагами комнату в тщетной надежде успокоиться, но от её челночных метаний беспокойство лишь усиливалось, накатывая волнами и оставляя после себя противную слабость, от которой дрожали руки и пересыхало в горле. Сегодняшний приход Драгнила не просто пугал – повергал в психологический ступор, и, кажется, будь у неё чуть больше сил, Хартфилия бы уже давно сбежала из дома, лишь бы отсрочить неизбежную встречу и не менее неизбежное объяснение.

А то, что последнее необходимо, она осознавала достаточно чётко: почти три недели (если считать и те последние дни сессии, когда она, наконец, призналась самой себе в своих чувствах), наполненные болью, не имеющими возможности сбыться надеждами и самокопанием, а так же вчерашнее событие просто не оставляли ей выбора, если девушка и дальше не хотела жить в крепком, некогда удобном и уютном коконе. Конечно, отношение Нацу к ней и его чувства ещё требовали уточнения, хотя, прогнав в голове, причём, не один раз, всю историю их знакомства и дружбы, Люси была почти на сто процентов уверена, что вызывает у друга не только симпатию, но и нечто гораздо большее. И поэтому, как бы не было страшно, она заставила себя остаться дома, снова и снова представляя их разговор, не замечая, что тем самым лишь сильнее накручивает себя.

Поэтому раздавшийся звонок в дверь был чуть ли не спасением. Девушка бросилась к двери, молясь, чтобы это была не хозяйка квартиры, Риу или кто-то ещё – повторно пройти через столь напряжённое ожидание у неё просто не было сил. К счастью, это оказался именно тот, кого она ждала. Хотя при виде высокой, крепкой мужской фигуры на пороге сердце готово было буквально выскочить из груди, а щёки пылали так, что, махнув другу в сторону студии, словно приглашая там располагаться, Люси скользнула в ванную, чтобы умыться холодной водой и немного прийти в себя.

Когда она зашла в комнату, Драгнил стоял у мольберта, рассматривая её последнюю работу – натюрморт в синих тонах с ярко-лимонными цветами.

– Очень красиво, – сказал Нацу, не оборачиваясь, хотя наверняка слышал шаги за спиной.

– Тебе правда нравится? – сейчас его похвала очень много для неё значила, особенно по отношению к этой работе.

– Да, – твёрдо ответил молодой человек. – Я, конечно, плохо в этом разбираюсь, но мне кажется, этот рисунок сильно отличается от всего, что ты писала раньше.

– Почему ты так думаешь? – художница прекрасно знала причину этой «непохожести», но ей было важно услышать, что скажет друг.

– Цвет, – пояснил Драгнил. – Только синий и жёлтый. Обычно ты используешь разные. Это необычно, но смотрится здорово. Может, пойдём погуляем? На улице прекрасная погода, – совершенно без перехода предложил он.

– С удовольствием, – согласилась Люси, и парень, наконец, обернулся. От его простой, искренней улыбки стало спокойнее, несмотря на то, что волнение до конца так и не улеглось.

Улица встретила их привычным разноголосым гомоном и шумом, особенно громким на фоне тишины, царящей в квартирке Хартфилии. Незаметно подкравшееся лето уже вовсю делилось с людьми теплом, более мягким, чем обжигающая жара последнего месяца весны, но всё равно достаточным для того, чтобы выманить всех, имеющих возможность отдыхать, из дома. Река весело поблескивала в лучах полуденного солнца, и Нацу уверенно свернул к набережной, невольно заставив подругу следовать за собой. Та, в принципе, не особенно этому противилась, потому что, во-первых, ей было абсолютно всё равно, куда идти, а, во-вторых, она уже примерно представляла, где может закончиться их прогулка – в городском парке. Не самое плохое место не только для дневного моциона, но и для разговора, потому что там было несравненно тише и спокойнее, чем на оживлённых улицах.