Мародерские хроники

На улице было довольно морозно, а мы уже почти, что час не отогревались, и холод начал проникать в самые защищенные места. Поэтому, чтобы закончить эту пикировку на морозе, мне пришлось тоже высказаться:

— Хан, а напомни–ка мне, что там говорила Галя про твой договор с собутыльниками? Сдается мне, что одного из них я сейчас вычислил. А что? Вы с Валерой сейчас разыграли хорошую сценку с намерением выжать из меня согласие на потребление еще двух литров. Логично? Но только все это — мимо кассы. Чтобы меня обмануть и заинтриговать, вам нужно сначала в меня влить литр сорокаградусной. А сейчас это невозможно, может быть, когда я искупаюсь в теплом океане это и пройдет, но сейчас, при этом морозе, никаких расслаблений — только вперед. Когда доберемся до теплого моря, я сам стану самым большим твоим собутыльником и тогда мы проведем этот эксперимент, но ни в коем случае не раньше. А теперь — хватит болтать, а то отморозим даже пятую точку, и жены нас разлюбят. Пойдем быстрее в теплый кунг, и там узнаем — суждено ли нам от души наестся осетринной.

Когда мы зашли в наш кунг, бригада Саши в полном составе сидела за столами, уныло попивая пустой чай. Но моментально бросили это занятие и с большим интересом собрались вокруг печки, посмотреть на рыбину, принесенную Флюром. Он как раз любовно раскладывал ее на сушильную решетку над печкой.

На этой же решетке уже стояла железная миска с замерзшим куском черной икры. Края у этого куска уже начинали оттаивать, и несколько икринок лежало на дне миски. Я снял ее с решетки, обнюхал икру — неприятного запаха не чувствовалось, потом, не удержавшись, ногтем отковырнул небольшой кусочек и сунул его в рот. По моим ощущениям, вкус у икры был отличный, совершенно не чувствовалось, что она долгое время была заморожена. Глядя на меня, каждый понемногу отковырнул от большого куска, а Коля даже не поленился взять большую ложку и наскреб ею оттаянной икры. После чего, он, с причмокиванием начал ее рассасывать, и через минуту заявил:

— В общем–то, ничего, правда, немного солоновата. Хотя первая, Московская партия, была, пожалуй, повкусней. Ну да ладно, эта тоже сгодится — под водочку будет в самый раз!

Услышав это, весь народ просто повалился на лавки в истерическом смехе, вымолвить в ответ никто ничего не мог. Один Саша, катаясь по мягкому матрасу нижних нар, только и повторял:

— О, мля, солоновата! Первая партия! Офигеть…! Ха–ха–ха!

В этот момент, к нам в кунг зашли Маша с Галей, недоуменно смотря на открывшуюся им картину, Маша спросила:

— Мальчики, вы что, сказилися? Может быть, от голода у вас истерический припадок? Да вы успокойтесь — рыбный суп уже варится, минут через двадцать можно будет накрывать на стол. Видите, мы с Галей уже начинаем носить вам холодные закуски.

Сквозь смех, я еле смог ей связанно ответить:

— Понимаешь, Машунь, мы только что, перед обедом, прослушали лекцию Николая Палыча — о вкусовом отличии разных партий черной икры. Это настолько возбудило наши желудки, испорченные потреблением тушенки с макаронами, что сама видишь, во что это вылилось. И самое смешное знаешь, что? Он попробовал икру из разных партий, только три раза в жизни! Как Коля сам рассказывал, до катастрофы он съел бутерброд с черной икрой только один раз и то в детстве — когда был на каком–то спектакле в Большом Театре. Но, по сравнению со многими другими, он, конечно, знаток и корифей, они попробовали такую икру только после нашей Московской эпопеи. А я для них всех — просто олигарх какой–то, а как же, ведь едал ее до катастрофы раз семь, не меньше. И они просто не представляют, что стограммовые банки с такой икрой во времена Советского Союза, давали иногда в продуктовых пайках в Москве перед самыми большими Коммунистическими праздниками даже таким простым инженерам, каким был я.

Услышав это, девчата тоже начали смеяться. Потом, вытерев рукавом выступившие слезы, Галя, обращаясь к Николаю, сказала:

— Ну что, олигарх недоделанный, пойдем, поможешь нам принести тарелки и кастрюлю. Глядишь, это отвлечет тебя от мечты о предобеденном аперитивчике!

Когда они ушли, мы дружно начали готовить столы к предстоящему праздничному ужину: расставлять на них тарелки, столовые приборы и принесенные закуски. Володя, как всегда кряхтя, полез за уже оприходованной им водкой. Минут через десять в кунг ввалились все наши женщины и дети. Они даже прихватили с собой собак. Сразу стало шумно, суетливо и весело. Пока все рассаживались, появился Николай. Он, сгибаясь, внес большую кастрюлю с рыбным супом. Поверх нее, на громадном блюде, горкой лежали дымящиеся большие куски осетра.