Мародеры Гора

Я посмотрел на море. Прошлым летом, оправившись в леса, чтобы спасти Талену, в одной из таверн Лидиуса я встретил девку по имени Велла, которую когда-то звали Элизабет Кардуэл. Она была великолепной пага-рабыней. Вспомнив ее, я облизнул губы. Я собирался спасти Талену, и в мои намерения не входило обременять себя другой девкой, поэтому я не поддался на ее уговоры, когда она умоляла меня купить ее, а потом отпустить на свободу. Разве можно обращаться с подобной просьбой к горианскому мужчине? Такое могло прийти в голову только девице с Земли. Но, даже несмотря на глупость или скорее наивность Элизабет, она нравилась мне. Я снова вспомнил о Талене, от которой отказался отец, Марленус из Ара. Теперь она находилась в Аре, в заключении. Она оскорбила меня в Порт-Каре. Я улыбнулся. Велла, Элизабет Кардуэл, осталась в Лидиусе в пага-таверне. Однажды, против моего желания, она сбежала в Сардар, когда я, глупый землянин, хотел вернуть ее домой, где она находилась бы в безопасности. Такой поступок был очень рискованным, и она стала рабыней. Я встретил ее в таверне Лидиуса. Гор – опасный мир, в особенности для красивой женщины. Если их не защищает город и Домашний Камень, им редко удается избежать рабского ошейника, клейма и цепей очередного хозяина. Элизабет поступила смело, однако она проиграла. Я оставил ее в Лидиусе, на милость Сарпедона, хозяина таверны, и его посетителей. Теперь я понимаю, что совершил тогда ошибку. Элизабет была очень хорошенькая. Глупо было бы возвращать такую привлекательную девку на Землю. Вернувшись в Порт-Кар, обязательно выкуплю ее через посредника, если только меня кто-нибудь уже не опередил. Да, размышлял я, было бы очень глупо возвращать такую девку на Землю. Я куплю Веллу, если за нее не заломят бешеную цену, и оставлю на Горе, сделав своей собственной рабыней. Я вспомнил, как некогда в бреду, сражаясь с ядом, я рыдал и молил ее о любви. Теперь мне это казалось совершенно невозможным, однако я не забыл, как это было. На Севере я изменился. На сей раз девка появилась в моем бреду совсем иначе. Я не звал ее и не молил о ласке и любви. В свете факелов я видел ее в загоне для рабынь, обнаженной, во власти хлыста, выставленной на продажу. И я купил Веллу. «Не возвращай меня на Землю», – умоляла она. «Я и не собирался», – ответил я. Тогда она с ужасом посмотрела на меня, а я, вернувшись в свой дом, поместил девку, которую когда-то, на Земле, звали Элизабет Кардуэл, вместе с другими невольницами.

Ивар Раздвоенная Борода быстрыми, уверенными шагами взошел на палубу. Вслед за ним, весело хихикая, предвкушая морское путешествие, на корабль поднялись его рабыни. За ними последовала куда менее веселая «золотая девушка» с сережками в ушах. Она явно не спешила. Тогда один из матросов схватил ее за шиворот и сильно толкнул к сходням. Рыдая, рабыня поднялась на палубу корабля Ивара Раздвоенная Борода.

– На спину, – приказал матрос, – и подними ноги.

Девушка повиновалась. Он надел на нее ножные кандалы, особое устройство которых не позволит ей подняться на ноги. Когда она научится быть более услужливой, веселой и доброжелательной, с нее их снимут; я не сомневался, что к тому времени, когда мы доберемся до Порт-Кара, она примется вести себя так, как хочет Раздвоенная Борода. Я посмотрел на нее. Наши взгляды встретились, и она опустила глаза, по ее щекам текли слезы. Я ее уже использовал. Она знала свое дело. Однако у меня ушло куда больше времени на то, чтобы возбудить ее, чем когда я имел дело с обычной рабыней. Мы с Раздвоенной Бородой и другими моряками быстро приведем ее в норму. Путешествие на Юг будет долгим. Обычно на то, чтобы возбудить свободную женщину, уходит треть ана – невольница часто отвечает на желание своего господина, как только он коснется ее. Я не знаю, почему так происходит. Наверное, тут есть две причины: первая – чисто психологическая. Ошейник сам по себе, как некий символ, по неизвестной мне причине быстро превращает даже самую холодную свободную женщину в рабыню, способную испытывать множество оргазмов. Может быть, они боятся, что их накажут хлыстом, если они не доставят своему господину удовольствие. Может быть, лишившись свободы выбора, вынужденные вести себя соответствующим образом, они, к своему ужасу, становятся страстными невольницами. Возможно, дело в том, что, оказавшись в полной зависимости от своего господина, они уступают инстинктам, упрятанным в самых глубинах их подсознания. Я не знаю. Вторая причина кажется мне куда более простой. Она заключается в том, что их очень часто используют. Если у их господина достаточно свободного времени, это происходит три, четыре, а то и больше раз в день.