Мародёр

— Да чё говорить, — Серый наслаждался ситуацией. — Новость есть. К гарнизонным колонна пришла, но не дошла. Встали у Вениково, возле Кожаного озера, знаешь, где на самом берегу типа турбазы какая-то хрень? Вот, охранение выставили, где контора агростанции, со стороны трассы — на посту гаишном. Всё по-взрослому — пока ЗУшка[3] неокопанная, но уже блоки таскают на ИМээРе,[4] минируются, видать, типа блокпоста чё-то городят. Пришли третьего дня, но к гарнизонным ихние машины не ходят, по крайней мере до севодня. Ну чё, мироед, отработал я долг? — и тянется, наглец, к кисету.

— Нет, только гляньте. «Отработал» он. Банка пшена по рожку без десяти идет, ты мне ещё и на одну пятёрку на наговорил — а уже ишь ты, табак без спросу хватаешь. Три литра пшена, а через пару дней вся Тридцатка будет знать.

— Дак то через два дня, а то сейчас. Ты ж не банку сраную, ты на этой сказке мешок наваришь, — но тут Ахмет сделал на морде выражение, типа ещё слово — и пиздуйте за пшеном, товарищ Серый. Вроде проникся.

— Самое интересное, что с ними не то что хозяев или там немцев нет, даже сраного турка нету. Одни они, прикинь.

— Да ты гонишь. Точно?

— Ахмет, бля буду. Слушай короче. Я пошел в Вениково к Магомедычу, мы за чебака договорились, ну и это, зашел за ним, пошли к Кожаному озеру, у него как раз бригада обедала. Пришли, он мне чебака насыпал, бригада дохавала, отчалила — ну, я расчёлся, потом достал, разлили — сидим, хорошо так. Тут пацанёнок прибегает, чё-то несет по ихнему — аж захлебывается, глаза по шестнадцать копеек. Смотрю, Магомедыч с лица поскучнел, я аж патрон дослал, волыну поближе держу. Чё-то стряслось, чую. Ну, у меня мысли — сам знаешь, типа Хаслинские попёрли опять. Я тут же ноги в руки — пока, мол, Магомедыч, я до дому. Он такой — обожди, мол, посиди тут. Сам вскочил, к берегу бежит, орёт чё-то по-ихнему, руками машет. Его бригадные враз обратно приплыли, башкир один выскочил, с пацаненком в деревню побежал. Я сижу вообще в непонятках. Тут Магомедыч подошел, уже с волыной — откуда взялась, вроде не было только что. Айда, говорит, Серёжа, дорога скажу. Ну, в смысле по дороге расскажет что тут за движуха. Пошли мы между дорогой и берегом, я за этим старым чёртом, веришь, едва поспеваю. Прошли пост, где менты раньше стояли, поворот, где покрышки вкопаны — ну, там, где лес кончается. Вот там и сели под ёлку, я как дух перевел — спрашиваю — чё, мол, за балет? Он это, пацан-то, — помнишь? — пошли, грит, пацаны в лес, в сторону Куиша, а одного с дороги кто-то застрелил. Вот он к отцу и прибег, это второй пацан евоный. Стреляли, говорит, солдаты на солдатской машине. Откуда сейчас солдаты — до конвоя месяца два самое малое. Вот, мол, мы с тобой и выясняем этот антиресный вопрос. Я ему такой: а я-то при каких здесь? Магомедыч такой: — Серёжа, ты один — я один; у этих, мол, семьи; а у тебя — бинокль. Тыкает в телагу мне, типа знаю, что с собой! Вот морда нерусская — откуда, спрашивается? Ну дал я ему бинокль, закуриваю, а он хлобысть меня по руке — типа тепловизор. Я ему — ты чё, Магомедыч, размахался? Тут тебе чё, трасса? Когда беспилотника последний раз слыхал? Он мне только пальцем тычет на небо, типа слушай. Ну, сижу, слушаю. И раз, через время — Серый опять без спросу полез к кисету — слышу я, угадай чего? Беспилотку, эту, которая с двумя винтами, еврейская, говорят, которая. Идет со стороны трассы, сотнях на трёх-четырёх где-то, и с одной стороны дороги — на другую, с одной — на другую. Ну, мы на волыны легли, серебрянкой моей накрылись, полежали. Прошла. А с дороги-то слыхать уже, идут. По звуку — много, чуть ли не как в Начале Самом. Показались. Мы с Магомедычем лежим, дивимся — голова прошла, скрылась, — а хвоста ещё не видно. Короче, около роты махры, и заметь, не с нашей зоны, а сколько видел — все славяне, быки откормленные, х/б на них хозяйское, а сбруя, оружие вроде наши. Ехали на «Камазах», номера, эмблемы — хозяйские. Наших ни букв, ни цифр нет. Так, состав: бортов с пехотой или с чем там — больше двадцати, меньше двадцати пяти, точно можешь у Магомедыча узнать, он вроде как записывал. «Уазиков» пара, связистский кунг, тоже на «Камазе», ИМР один, фура гражданская ещё, тентованная. Бэтров прошло три, новые. Ещё две ЗУшки на «Камазах», заправщик, трал ещё спереди… И ещё…

Тут Серый сделал ТАКУЮ паузу и ТАКУЮ физию, которые могли предварить только рассказ о том, что посреди колонны ехала Алла Пугачева на Годзиле, а вокруг летали бетмены.

— Ты помнишь, кино хозяйское такое было — универсальный какой-то там солдат, там ещё актер играл, с такой рожей, даун такой злобный? Фуру помнишь, она ещё когда открывалась — дым шел, ну не дым, а как газ когда испаряется, сжиженный? Ну, где эти сидели, там ещё доктора их типа ремонтировали…

— Ну, помню, дальше-то что?

— А то. Там посреди колонны такая же херь ехала, прикинь.

— С чего взял-то, что такая же?