Марс. Книга 2 (СИ)

Повисло неловкое молчание. Герд постоял какое-то время, потом откатил панель-переборку и вышел. Показалось или нет — Даша облегчённо вздохнула.

— Успокоился? — спросила она меня. — Что ты тут устраиваешь?

— Я ему не верю, — сказал я.

— Зря, — вмешался Лен. — Мы его всё-таки хорошо знаем.

— То есть, вы знали? — спросил я Лена.

Тот немного помялся и ответил:

— Знали. Народу мало, а такое не скроешь. Проглядели, как у мужика синдром агрессивности развился — тогда защита от космического излучения была лишь в посёлках, а Герд мотался по планете, ну и хватил лишку. Не сразу, постепенно. Вылечили, как видишь.

— И что, всё равно оставили в органах правопорядка?

— А у нас таких специалистов нет. Тут тебе не Земля. Такие, как наш сержант, на вес водорода.

— Угу, взрывоопасные.

— Всё! — Лен подвёл дискуссию к концу. — Взлетаем! Дашуль, готова?

— Да.

— Сергей?

— Рассчитал на семнадцать проб до границ экзосферы. Дальше пока не успел.

— Лен, — попросил я, — давай пройдём над центром посёлка. Времени это не займёт, а я кое-что проверю.

Лен хмыкнул.

— Хочешь чёрный прокол найти? Хорошо, но больше никаких отступлений. Слишком серьёзно всё.

— Клянусь! — Я поднял правую руку. Даша засмеялась, искоса поглядывая на меня.

— Ты сейчас на индейца похож, — сказала она.

— Хау, — согласился я.

Даша поднимала модуль под углом, проходя над центром вахтового посёлка — крохотная окружность чёрно-красного прокола на светопанели, задавленная колоссальным плетением стеблей.

Я поспешно вынул нейрочип и поднес и прижал за ухом. Псевдоплоть выбросила едва ощутимые тонкие усики и почти растеклась по коже, оставив чуть ощутимое под пальцем вздутие.

Воображаемый хлопок, который мы с Дашей наблюдали в виртуал-центре, вызвал ответ: где-то глубоко внутри засиял и взорвался клубок света, раскидывая и сжимая пряди крохотных огоньков, которые в свою очередь разбухали и опадали. Меня корёжило: кажется, в конвульсиях бились все внутренние органы и все части тела.

Краем глаза отметил, как вздыбился и рухнул внутрь, сам в себя, участок окружающего центр посёлка поля марпоники, обрывая по кругу стебли и едва не зацепив стоящую чуть поодаль аэромашину отдела правоохраны.

Но нам так не повезло, как модулям посёлка. Скребя трясущимися пальцами по лицу и срывая нейрочип, я ещё увидел, как МОУ, кружа, затягивает вглубь планеты. Перед глазами застыла картина нашего нескончаемого падения, а слух сверлил бесконечный звук.

А затем я осознал, что лежу, пристёгнутый к полке, рядом сидит Даша и гладит меня по щеке, устроив мою голову у себя на коленках. Тут же стоял встревоженный Хрулёв, сжимая в кулаке нейрочип.

Я машинально провёл пальцами за ухом.

— Я его сняла, — сказала Даша. — Успела, к счастью. Ты! — вдруг рявкнула она. — Экспериментатор марсианский! Думаешь, я своему мужику помереть дам? И не надейся! — Она вдруг всхлипнула и, отвернувшись, соскочила с дивана, скинув мою голову с колен. Шагнула к пульту, но сразу вернулась, наклонилась и поцеловала. — Не делай так больше!

— Даша, давай сюда! — позвал её Лен.

Я только сейчас обратил внимание, что корпус МОУ сотрясает дрожь нескончаемых вакуум-выхлопов. Столь беспрерывная работа М-генератора используется при бешеных ветрах, как в верхней атмосфере Юпитера, где скорость их достигает 100 метров в секунду, не говоря уж о давлении больше 20 атмосфер и прочих радостях в виде температуры в 900 кельвинов. Или при работах на выносных меркурианских гелиостанциях вокруг нашего светила.

— Как ты? — спросила Даша, прежде чем отойти к начальству.

— В порядке. — Говорить было трудно, словно не пользовался голосом долгое время. Будто голосовые связки одеревенели. — Надолго я отключился.

— Минут двадцать тут летим, — ответил Хрулёв. Дарья уже устраивалась в кресле пилота.

Интересно, а у меня картина в голове только сейчас сменилась. И как такое возможно? Чтобы глаз не принимал поступающую извне информацию, а застыл на одном полученном виде. Как стоп-кадр.

Я перевёл взгляд на экран наружного обзора.

Такого просто не могло быть. Разумеется, в толще земли есть пустоты и достаточно большие, те же полости карстовых пещер, например. Но встретить под землёй многокилометровый участок пустоты под проросшей сквозь почву марпоникой. Да и какой это участок? С другой стороны, конечно, и океан можно назвать местом для хранения воды.

Плоское небо — небесная твердь — над головой и пустота под ним. Она тянулась во все стороны прозрачными километрами неохватного взглядом пространства. А снизу, параллельно небесной тверди, словно отображался её двойник, твердь земная. Точнее, подземная. Такая же плоская и неохватная, как и сверху. И их постоянно пронизывали зарницы: верхнюю — ярко-белые, нижнюю — приглушённо-багровые. Отблески невидимых бурь в глубине.