Марсала

В этот момент мы смотрим друг другу в глаза и, будто бы, говорим взглядами, а не словами.

Он целует меня в лоб и встаёт с меня, поднимая с пола футболку.

– Что случилось? – с волнением спрашиваю я.

Он аккуратно надевает на меня футболку, усаживает на кровать, а сам садится на колени, держа мои руки.

– Ария, ты не готова, – мягко произносит он.

И он прав. Я ещё не готова к такой близости, несмотря на любовь к нему.

– Как ты понял?

– Я люблю тебя, поэтому могу тебя прочувствовать.

Это та самая настоящая и искренняя любовь, о которой пишут поэты, поют музыканты и пишут сценаристы.

– Я всегда хотела отдаться по-настоящему любимому человеку и принадлежать только ему. И я чувствую, что этот человек – ты. Но мне, правда, нужно время.

– Знаю, малыш, знаю, – отвечает он с пониманием.

Мы крепко обнимаемся, затем ложимся спать.

– Хочешь спою турецкую колыбельную?

– Ты серьёзно? Да ты из меня настоящего малыша делаешь, Юс.

Он смеётся.

– Но, если честно, то я не против, – отвечаю я и закрываю глаза.

Он начинает петь колыбельную, которую всегда пела Мирай Данер в сериале «Моя Родина – это ты». У Юсефа очень красивый голос. Он тихонько гладит мои волосы. Я крепко обнимаю его и засыпаю.

Проснувшись утром, я чувствую тяжесть на себе. Голова Юсефа лежит на моей груди, а руки обвивают мою талию. Его волосы немного попадают мне в нос, и я чихаю. С добрым утром, как говорится. Юсеф трёт глаза, затем смотрит на меня. Улыбнувшись, он нежно меня целует и снова засыпает. Видимо, у него крепкий сон, так что не буду его будить.

Встав с кровати, я направляюсь в ванную, чтобы умыться и переодеться. Беру телефон и вижу, что время только 8 утра. Рановато я проснулась, но так лучше, поеду домой быстрее. Честно говоря, чувствую себя немного неудобно из-за того, что пришлось соврать дяде с тётей. Но, если бы я этого не сделала, не прожила бы вчерашнюю прекрасную ночь с Юсефом.

Я быстренько собираюсь и вызываю такси. Не стала просить Юсефа подвезти меня, пусть спит. Иду к нему в спальню, чтобы попрощаться.

Когда он спит, его лицо такое спокойное и расслабленное. Я немного смотрю на него, затем нежно целую в губы и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Ария, – сонным тихим голосом произносит он моё имя.

Я оглядываюсь назад.

– Да?

Он открывает глаза и смотрит на меня. Затем тянет к себе и обнимает.

– Ты куда?

– Я вызвала такси, поеду пораньше домой, чтобы домашние не волновались. Ты спи спокойно, как проснешься, напишешь.

Я крепко обнимаю его в ответ.

– Хорошо, малыш. Береги себя. Доедешь – напиши, – отвечает он и целует меня в щёчку.

Я выхожу из квартиры и направляюсь к лифту. Как только он открывается, из него выходит высокая и худая рыжая девушка, с очень даже необычной внешностью. Маленький кукольный носик, пухлые губы и зелёные глаза – на иранку она точно не похожа. Она мило улыбается и выходит из лифта, а я захожу в него и спускаюсь вниз. Такси уже ждёт меня рядом с домом.

Глава 10 Шрамы, которые наносят родители, самые глубокие и кровоточащие

Придя домой, я замечаю чемодан в коридоре и слышу смех, вперемешку с разговорами, которые исходят из гостиной.

– Ария! Здравствуй, дочка.

– Папа?

Он встаёт с дивана, и я подхожу к нему поздороваться. Если честно, я старалась делать вид, что не скучаю по родителям, но я скучала по папе. И даже скучаю по маме… Мои чувства к ним слишком запутанные и сложные.

– Почему ты приехал? Мама, Сана?

– Я приехал один, мама не смогла отпроситься с работы, а Сана не хочет пропускать садик. Говорит, что через год ей в школу и нужно готовиться, – мы смеёмся.

Я представляю себе выражение лица Саны, когда она это говорила, и мне становится ещё смешнее. Как же я соскучилась по своей малышке.

– А где ты была? – резко спрашивает папа.

Я растерялась и смотрю на тётю.

– Я была на дне рождении у друзей с ночёвкой.

– Какие друзья? Ты о них не рассказывала.

– Ты о них не спрашивал, – немного грубовато отвечаю я, и мне сразу же становится стыдно. – Ладно, я переоденусь, приму душ и приду к вам.

Я захожу к себе в комнату, закрываю дверь и ложусь на кровать. Увидев папу, снова всплыли плохие воспоминания из детства. Он стал для меня первым мужчиной, который разбил мне сердце. Перед глазами проносится картина, на которой папа бьёт меня кулаками, бьёт мою голову о стенку, приставляет нож к моему горлу. Боже… Мне было 9 лет. С папиной стороны такое было только раз. Приблизительно через месяц после этого случая, он в слезах попросил у меня прощения и больше меня не трогал. Поэтому, со временем, к папе я начала относится хорошо. Вроде как, простила его, но, когда снова вспоминаю это – меня охватывает злость и обида. Про маму я молчу, потому что я частенько получала от неё. Ни капли жалости не было в её глазах, ни капли сожаления. До сих пор…