Марсельская сказка

Я ошарашенно вздохнула, а она кивнула в сторону тропинки и возобновила путь. Догнав её, я выпалила то, что яростно бурлило во мне с того самого момента, как я увидела это злосчастное платье в руках Шарлотт.

— Я не глупая девочка, мама, и я прекрасно знаю, для чего ты устраиваешь этот маскарад!

— О, неужели?

— Последний бал в нашем поместье проводился тогда, когда у отца на фабрике начались проблемы. В те дни ты тоже что-то напевала о «необходимости» и «тяжёлом годе», но ведь было очевидно, что истинная причина крылась в наличии у вас сразу двух незамужних дочерей. Разумеется, когда дела плохи, почему бы не показать нас миру в самом выгодном свете! Ты ведь всегда играла по-крупному, простые приёмы не для тебя — нужен выбор, огромный выбор неженатых снобов во фраках, получивших позолоченные приглашения с твоей печатью! Тогда это сразу сработало: у Шарлотт, наконец, появился ухажёр, который в случае их женитьбы не откажет в финансовой помощи новоиспеченным родственникам. Итак, осталось выполнить несложные арифметические махинации: каков будет ответ, если в условии задачи у нас имеется ещё одна незамужняя молодая девушка и грядущий бал-маскарад?

— В самом деле, Эйла, каков же?

— У нас заканчиваются деньги, — слова мои горьким привкусом отозвались на кончике языка. Розалинда посмотрела в сторону. — Ты поэтому наплевала на наш с отцом уговор? И насколько все плохо? Не могу поверить! Это так на тебя похоже! Спустить остаток средств на какие-то… смотрины! И снова с размахом, ведь ты не можешь допустить новой волны сплетен о нашем материальном состоянии! Уму непостижимо!

Разоблачение глубокой тенью легло на её лицо. В то время как мои лёгкие работали почти как насосы, она, кажется, и вовсе не дышала. Розалинде совершенно не нравилось, когда её загоняли в угол, а мне не нравилось то, что той, кого загнали в угол, на самом деле была я. Чувства во мне полыхали настолько жгучие, что контролировать их с каждой секундой становилось всё труднее. Я уже проявила слабость и поддалась гневу, разодрав платье в клочья, но этого было недостаточно. Мне хотелось волосы на голове рвать, выть и молить о пощаде, но только ни за что и ни при каких обстоятельствах не соглашаться с уготованной для меня судьбой. С повторением судьбы Шарлотт… бросить учёбу и все свои мечты возложить на алтарь материального благополучия нашей семьи… для меня это стало синонимом самой смерти.

И Розалинда, будто насквозь меня видя и слыша каждый мой мысленный вопль, гордо улыбнулась, прежде чем елейно пролепетала:

— Сообразительным женщинам непросто живётся в современном обществе. Почаще притворяйся дурочкой. Кандидаты в твои мужья имеют склонность к безмозглым девицам.

— Так пусть ищут себе безмозглых! Я не собираюсь принимать в этом участие!

— Полагаю, ты хочешь быть, как твоя тётушка Меррон? Жить одной в большом городе, по утрам собирать виноград, а по вечерам — грязные слухи о своей личной жизни? Моя сестра так же, как и ты, слишком много грезила, а по итогу осталась совсем одна!

— Что плохого в том, чтобы быть, как тётя Меррон? Она ещё молода, встретит свою любовь! У неё замечательная жизнь, я бы ни за что от такой не отказалась! Ты ничего в этом не смыслишь. Тебя заботит лишь выгода.

— Ради бога, Эйла, оставь при себе свои детские капризы. Ты закончила университет. Пора вступать во взрослую жизнь и брать на себя ответственность. Замужество — твой единственный выход. Это твой отец обещал не давить на тебя с браком, а не я. И именно его ты просила дать тебе время на написание этой своей книги. Теперь его же ты можешь благодарить за то, в каком положении мы оказались.

— Как ты можешь говорить такие вещи? — вспыхнула я. — Папа никогда бы не поступил со мной так. Он знал, как это для меня важно. Я возвращалась сюда и знала, что проведу весь следующий год не за поиском супруга, а за написанием книги. Но тебя заботит только одно!

— Не смей дерзить мне, — Розалинда фыркнула, с вызовом посмотрев мне в глаза. — Твой отец был далеко не святошей. Ты не знаешь и половины того, что он делал при жизни, и за что мне приходится отвечать после его смерти. И поскольку ты всё еще часть этой семьи, тебе придётся отвечать тоже. Я ясно выразилась?

У меня не нашлось слов, чтобы ответить ей. Как она смеет винить отца в чём-либо, о какой ответственности говорит? Папа был замечательным человеком. Он управлял целой фабрикой, и даже во время безжалостного кризиса находил средства, чтобы платить зарплату рабочим. Он всегда ставил чужие нужды превыше своих, и сердце его слишком много болело за других. В конце концов, это его и сгубило — в конце января прошлого года отец скончался от сердечного приступа. А Розалинда… ей управляет гнев за то, что он её оставил. Она не верит, во что говорит.

Так почему же должна верить я?

***