Марш Кригсмарине

Щелкунчику всё же удалось меня озадачить. В сорок первом, после истории с «Лаконом» мне действительно пришлось просить разрешения зайти на сверхсекретную базу наших У-ботов на Канарских островах. После бомбардировки американцем «Чиндлер» захворал. В двух отсеках обнаружились течи, было повреждено палубное орудие и к тому же заклинило командирский перископ. Вскоре я получил ответную РДО-шифрограмму. Мне предписывалось зайти для исправления повреждений на остров Фуэртовентура. В его южной оконечности, на полуострове Хандия, располагался подземный ремонтный блок Z-37. Для того чтобы попасть туда требовались особые ухищрения. В пятнадцати милях от берега к нам подошёл рыбацкий баркас. На борт «Чиндлера» поднялся светлобородый загорелый моряк. Это был лоцман, естественно, немец. Он принял на себя обязанности по проводке У-бота и распорядился командовать погружение.

На среднем ходу, пользуясь для ориентации вспомогательным перископом, мы подошли почти вплотную к берегу. Здесь, снизив ход до малого, лоцман, словно ниточку в игольное ушко, ввёл старину «Чиндлера» в подводный каменный туннель. Этот, похожий на огромную трубу, длиной метров в двести ход привел нас в довольно обширный грот. Здесь Йоган, так звали лоцмана, дал команду на всплытие. Сам грот, оборудованный в сухой его части как настоящая небольшая судоверфь, был во много раз меньше моего заполярного «Лабиринта». Впрочем, о его существовании я тогда не подозревал. Скальный камень грота имел бурый, цвета запекшейся крови оттенок. В лучах яркого искусственного освещения на всё вокруг, включая лица и силуэты людей, ложился тревожный красноватый отсвет. Застывшая рябь лавы покрывала пол грота, а иногда встречались островки пористой вулканической пемзы. Я хорошенько пнул один такой, и он разлетелся серо-белой легчайшей крошкой, пачкая ботинки меловой известью. Рабочие, среди которых было немало испанцев, занялись пострадавшим железом моего У-бота. Мне же предложили переодеться в лёгкий, песочного цвета хлопковый костюм вполне гражданского кроя. Экипаж тоже облачили в гражданскую одежду. Ребята смахивали теперь на ещё не успевшую загореть под южным солнцем группу туристов. Йоган велел всем построиться в шеренгу по одному и следовать за ним. Я на правах командира шёл первым, сразу за проводником. Мы поднялись по довольно крутым ступенькам куда-то на верхнюю площадку и вошли в узкий, но достаточно освещённый туннель. Следовать по нему за нашим провожатым пришлось битый час, хотя я не ручаюсь за точность.

Наконец подземный ход кончился. Поднявшись по ступеням железного трапа, наш проводник откинул крышку металлического люка, и следом за ним все начали выбираться наверх. Мы оказались в обширном помещении без окон, смахивающим грубо обтесанными каменными стенами на винные погреба какого-нибудь средневекового замка. Вот только винных бочек к разочарованию моих морячков здесь не было. К этому залу примыкало множество других таких же больших комнат. Здесь находились несколько спален с десятком металлических коек в каждой. На кроватях имелись роскошные панцирные сетки, прекрасные матрасы, пухлые подушки и свежее бельё с лёгкими одеялами. Ребята восхищённо зацокали языками.

Под низкими каменными сводами столовой моряки почувствовали себя монахами в монастырской трапезной. Длинный деревянный стол заполняли глиняные блюда с благоухающими фруктами. Возвышались горками ананасы, бананы, манго и ещё всякие невиданные, невыносимо ароматные дары тропиков. Подводники, было, набросились на эту экзотику, но Йоган, посмеиваясь, напомнил им о возможных, с непривычки, последствиях. По соседству с трапезной нашлась бильярдная, большая баня с горячей водой, парилкой и даже несколькими ваннами

«Добро пожаловать на виллу Винера[34], майне герен! Отдыхайте!» – радушно улыбаясь, объявил нам наш проводник.