Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны»

«С Баграмяном я познакомился в первые послевоенные годы в Манеже, куда он, как истинный кавалерист, заглядывал всякий раз, когда приезжал в Москву по служебным делам.

В ту пору он был еще генералом армии, командующим войсками Прибалтийского военного округа. Ему подарил Буденный золотисто-рыжего коня по кличке Деловой. Он ему очень нравился, на нем он принимал военные парады в Прибалтийском военном округе, и мы не раз вспоминали при наших встречах эту лошадь. Позднее, в конце 70-х и начале 80-х годов я бывал у него на даче в Баковке. Дача Ивана Христофоровича располагалась по соседству с дачей Семена Михайловича Буденного (его, к сожалению, уже в это время не было в живых), и Семен Михайлович присутствовал среди нас только в воспоминаниях. А им не было конца.

Несколько раз я приглашал Баграмяна в Московскую ветеринарную академию. Он всегда очень интересно и с юмором выступал перед студентами и профессорско-преподавательским составом академии.

Как жаль, что мы не стенографировали эти интересные и увлекательные встречи с легендарным полководцем.

В один из таких его приездов ныне покойный ректор МВА профессор В. М. Данилевский даже издал приказ о зачислении маршала И. Х. Баграмяна почетным студентом академии. После того как этот приказ огласили и в зале академии отгремели бурные аплодисменты присутствующих, Иван Христофорович встал и шутливо произнес: „Что же, теперь мне придется сдавать зачеты и экзамены?“ Переполненный зал снова взорвался овацией.

23 апреля 1982 года мы в академии отмечали 100-летие со дня рождения Семена Михайловича Буденного. На это торжество приехал Баграмян.

После официальной части, во время которой были сказаны, кажется, все слова любви и уважения к Семену Михайловичу, мы собрались за дружеским праздничным столом на кафедре разведения сельскохозяйственных животных. Не успели мы сесть за стол, я, как председательствовавший на официальной части, под ее впечатлением встал и решил произнести тост в честь Ивана Христофоровича, а он неожиданно поднялся и своим негромким голосом сказал: „Подожди! Давайте встанем и помолчим минутку!“ Все поняли его и моментально встали, а мне было немного совестно.

Приезд И. X. Баграмяна в МВА был событием не только для студентов и преподавателей академии, это была радость встречи друзей-однополчан Ивана Христофоровича, которые всегда приезжали в этот день в академию и занимали первые ряды.

Однажды мы отмечали день рождения Баграмяна в ЦДСА, где генерал-лейтенант Герой Советского Союза М. Г. Григоренко произнес великолепный тост. Речь шла о том, кого боялись из маршалов, а кого не боялись. Баграмян утверждал, что его не боялись. В ответ Михаил Георгиевич Григоренко произнес следующее: „Боялись всех, но боялись по-разному. Одних боялись потому, что голову могли снести, а вас, Иван Христофорович, боялись как бы в чем-нибудь не подвести“. И это сущая правда. Думается, к первым относились Г. К. Жуков, И. Г. Конев, А. И. Еременко, ко вторым — А. М. Василевский, И. X. Баграмян, К. К. Рокоссовский, К. А. Мерецков.

Иван Христофорович был исключительно интересным собеседником. Всегда корректный, тактичный и с располагающей улыбкой. У него было большое чувство юмора. Вести разговоры с ним можно было часами. Огромный жизненный опыт, широкая эрудиция, бессчетные встречи с незаурядными людьми, многолетние наблюдения и широта суждений по самым разнообразным вопросам характеризуют этого легендарного полководца с самой положительной стороны. Он был доступен, радушен. Был добрым и очень справедливым военачальником.

Неуклонно следуя своему житейскому правилу, благородству и мудрости, Иван Христофорович всегда очень глубоко вникал в суть каждого вопроса, особенно когда это касалось судьбы офицера или солдата. Он всегда видел за бумажными личными делами живого человека. При рассмотрении дисциплинарных проступков тщательно анализировал все „за“ и „против“ и отстаивал право человека в тех случаях, когда оно кем-либо попиралось.

Немного на моем веку было полководцев, обладающих таким обаянием, как Баграмян. От него шли мощные лучи света, притягивающие даже тогда, когда он вежливо ругал провинившегося.

И еще один эпизод. Не помню точно, в каком году мы собрались в Грановском переулке на открытие мемориальной доски Семену Михайловичу Будённому на доме, в котором он жил несколько десятилетий. Среди собравшихся был и Иван Христофорович Баграмян. Он, как всегда, произнес великолепную речь. Я не могу забыть выражение его лица, звук его голоса, когда он выступал возле мемориальной доски. Такая глубина чувств, такая нежность выражалась в его словах, посвященных легендарному командарму Первой Конной Армии.

Баграмян оставил очень интересные воспоминания о Великой Отечественной войне, о своих современниках — выдающихся полководцах. Все книги: „Так начиналась война“, „Так шли мы к Победе“, „Мои воспоминания“, „Великого народа сыновья“ — написаны им очень ярко, простым и доходчивым языком.

Его книги читаются с большим интересом. И это не удивительно. В каждую из них он не только вложил душу, но и очень много труда. Однажды я имел возможность лично убедиться в его кропотливости при работе над рукописью.

Как-то я написал для журнала „Коневодство и конный спорт“ статью с воспоминанием о генерал-майоре П. П. Зеленском. Зная, что Иван Христофорович хорошо был знаком с покойным Петром Павловичем Зеленским, я решил показать ему статью и попросил внести поправки, если он что-либо найдет неточное. Как обычно, Иван Христофорович любезно согласился и предложил мне приехать к нему на дачу в Баковку. По наивности я предполагал, что он быстро пробежит написанную мною статью и кое-что подправит. Каково же было мое удивление, когда он тщательно начал ее редактировать, так, что ему мог позавидовать профессиональный редактор. Признаюсь, он преподал мне очень хороший урок, как надо работать с рукописью, и я до сих пор это вспоминаю. Мне было стыдно за то, что я отнял у него много времени и должен был принести ему свои извинения. На что он скромно заметил: „Ну, что ты извиняешься? Я ведь должен был немножко подкорректировать“.

Бывают люди очень уважаемые и в свое время знаменитые. Они честно осуществляли и выполняли в жизни все, что им было положено, но затем, достигнув пенсионного возраста, сложили поработавшие руки и остановились среди быстро бегущей вперед жизни. Их сердце, когда-то горячее и отзывчивое, стало биться иным ритмом, безучастным к явлениям окружающей их действительности.

Но есть и другие люди — немногие, редкие. В житейской битве они не складывают оружия. Их натура работает неутомимо, ничто не остается им чуждым. Они умирают как солдаты — в ратном строю. Вступая в жизнь с одним поколением, они делятся знанием с другим, работают рука об руку с третьим, подводят итоги мысли с четвертым, указывают идеалы пятому. Они не „переживают“ себя. Для них жить — не значит только существовать. Их взор и мысли всегда устремлены в будущее с лучшей частью современного им общества. К числу таких людей принадлежал и Иван Христофорович Баграмян.

Он был „последним из могикан“, последним из великих полководцев Великой Отечественной войны и достойно завершил яркую, но уже уходящую в историю эпоху боевой славы Советской Армии. С кончиной Ивана Христофоровича целая военная эпоха отошла в прошлое».