Маршал Говоров

В районе Мажейкяя, куда под конвоем доставили Гильперта и других интернированных генералов, их ждала менее благоустроенная резиденция, окруженная притом несколькими рядами колючей проволоки.

Ошеломленный и подавленный Гильперт тупо смотрел себе под ноги. Может быть, он ожидал каких-то иных, более торжественных церемоний? Но каждый из нас понимал, что по-иному нельзя относиться к людям, руки которых обагрены кровью многих тысяч ленинградцев.

Поверженный враг стремился замести следы своих чудовищных преступлений. Еще 7 мая Гильперт приказал уничтожить все боевые приказы, журналы боевых действий, разведывательную документацию, секретные предписания и т.д., хотя по условиям капитуляции они подлежали передаче советскому командованию.

В штабах капитулировавшей группировки оставались лишь сведения о численном составе войск, вооружении, планы минных полей и боевой подготовки частей.

Паника, возникшая в войсках немецкой группировки, продолжалась. Многие части и соединения во главе со своими офицерами разбегались по лесам, бросая оружие.

Осложнялось не только пленение войск, но и изъятие необходимых документов».

* * *

10 мая в Пелчи состоялась встреча начальника штаба Ленинградского фронта генерал-полковника М.М. Попова с бывшим начальником штаба немецкой группы войск «Курляндия» генерал-лейтенантом Ферчем. Это был очень умный и рассудительный противник. С его задатками талантливого полководца Говоров познакомился еще под Москвой, а сейчас — в Прибалтике — Ферч готов был продолжать борьбу. Это читалось в его взгляде. Но времена изменились… О падении столицы Германского рейха знали все: и по ту, и по другую сторону фронта.

«Во время неофициального разговора М.М. Попов поинтересовался самочувствием Ферча.

— Я морально подавлен и совершенно убит, — ответил Ферч. — Берлин пал. Что будет с нами, не знаю. Не знаю, есть ли у меня еще дом, семья.

— Вы помните, что Бисмарк не раз предупреждал немцев: не ходите на Россию.

— Прекрасно помню!

— И что же? Зачем пошли и на этот раз?

Ферч явно нервничал — ответил уже хорошо знакомой нам формулой:

— Во всем виноват Гитлер!

— Расстанетесь вы теперь, наконец, с мыслью о «жизненном» пространстве на Востоке?

— О, разумеется! — воскликнул Ферч. — Не только себе, но даже и детям своим мы, немцы, запретим думать о походах на Россию…»

Неофициальная беседа М.М. Попова с Ферчем закончилась очень быстро. «Согласно условиям капитуляции генерал-лейтенант Ферч передал советскому командованию документы штаба, а затем вместе с другими немецкими генералами, занимавшими руководящее положение в группе армий “Курляндия” (“Норд”), поселился в лагере для военнопленных. 45 генералов нашли “Курляндии” свое пристанище за колючей проволокой близ местечка Мажейкяй. Среди них генералы пехоты Гильперт и Беге, генералы артиллерии Герцог и Томашке, генерал-лейтенанты Фолькамер и Гаузе, а также целый ряд других».

А тем временем разоружение войск противника продолжалось. Командиры частей и соединений Ленинградского фронта доносили о все новых дивизиях, полках, артиллерийских группах врага, и даже об отдельных батальонах и ротах, сложивших оружие.

Численность пленных немецких солдат и офицеров с каждым часом возрастала.

«По документам, изъятым в Пелчи из штаба группы армий “Курляндия”, удалось установить, что в блокированной группировке ко дню капитуляции насчитывалось 282 500 солдат и офицеров, т.е. на 100 тысяч с лишним больше, чем указал Гильперт в документе, выданном своему парламентеру Раузеру».

К 14 мая количество пленных достигло 231 611 человек.

Но более пятидесяти тысяч немецких солдат и офицеров, кто с оружием, кто — без, несколько дней скрывались в лесах блокированной зоны, пока, наконец, не были вновь блокированы советскими частями. Далеко не все готовы были сложить оружие, а потому то там, то здесь вспыхивали перестрелки.

Советским войскам достались немалые трофеи: 436 танков, 1722 орудия, 5258 пулеметов, 77 709 винтовок и автоматов, 9000 автомашин, 136 самолетов, 4777 железнодорожных вагонов, 88 паровозов, 565 радиостанций и т.д.

Из 176 тысяч винтовок и автоматов, числившихся по документам, при разоружении было сдано меньше половины. Свыше 95 тысяч винтовок и автоматов немецкие солдаты побросали, где попало. Позже практически все оружие наши части собрали при повторном сплошном прочесывании территории: «Деморализованные войска бросали не только винтовки и автоматы, но даже целые орудийные и минометные батареи».

…По дорогам в сторону Риги нескончаемым потоком шли пленные. Серые от грязи мундиры, такие же серые лица… Все, и для них война была закончена…

«Из окон штабного домика я наблюдал этот последний марш поверженной армии. А в это время маршал Говоров в своем кабинете допрашивал бывшего командующего 16-й армией генерал-лейтенанта Фолькамера, солдаты которого плелись мимо окон.

Маршал хотел уточнить некоторые факты действия командования немецких войск уже после принятия условий капитуляции».

Поскольку сохранилась стенограмма этого небезынтересного допроса, состоявшегося 11 мая 1945 г., мы приводим ее почти целиком.

* * *