Маршал Конев

Вспомнил Конев и безвинно лишённых жизни крупных военачальников: Тухачевского, Блюхера, Егорова, Ковтюха, Федько, Дыбенко, Гая и многих других командиров, аналитический ум и полководческий талант которых очень пригодился бы в этой страшной войне. Иван Степанович и тогда знал жуткие цифры безвозвратных потерь. До сих пор они вызывали щемящую боль в сердце. Говорили, будто они враги народа. Трудно было в это поверить. Но многие верили. Большинство верило. Верил и Конев. Но вскоре были арестованы и многие его соратники, которых он хорошо знал и в предательство которых не мог поверить. Был, например, репрессирован Рокоссовский. Освободился только перед войной. Назначен был сначала командиром мехкорпуса, а затем командующим армией. Конев как-то спросил Рокоссовского, за что его взяли. «По злому навету», — ответил Константин Константинович и больше не захотел говорить на эту тему. Сталин, думал Конев, не мог не знать всего этого. Значит, всё делалось с его ведома. Почему? Что им двигало? Этого Конев не знал. Было ясно лишь одно: репрессивные действия тех лет нанесли немалый урон Красной Армии, намного ослабили её обороноспособность. Молодые военные кадры не сразу обрели необходимый опыт. Именно поэтому было много просчётов в начале войны, да и потом — в 1942-году...

Иван Степанович с тревогой посмотрел в сторону Крайнюкова и подумал: «Догадывается ли он, какими мыслями занят его командующий?» Но слава Богу: Константин Васильевич продолжал спать или сидеть с закрытыми глазами.

Конев попытался последовать его примеру, но взбудораженный мозг продолжал напряжённо работать, извлекая разные тревожные факты прошлого, заставлял анализировать их, делать соответствующие выводы.

Прежде всего возникал вопрос о том, почему война, о которой так много думали и писали, началась внезапно. Конечно, Гитлер начал её по-бандитски, вероломно, попирая все общечеловеческие и международные законы. Он разорвал, как клочок бумаги, советско-германский пакт о ненападении. Всё это так, и. за это главари гитлеровского рейха ответят перед судом истории. Но и советские люди рано или поздно спросят с нас, военных — с генштабистов и ещё с кого-то повыше: почему Война застала всех врасплох? Почему мы были к ней не подготовлены? Почему первый удар оказался ошеломляющим и роковым? Почему мы понесли тяжёлые, невосполнимые потери в первые дни и месяцы да и продолжали их нести вплоть до начала сорок третьего? Почему? Сколько ещё этих «почему» в его возбуждённой голове! И он глубоко задумался, время от времени поглядывая в иллюминатор, желая знать, что происходит там, за бортом самолёта. И новая волна воспоминаний нахлынула на маршала. На этот раз мысли его были направлены на анализ полыхавшей не только на полях СССР и Европы, но и Азии и Африки Второй мировой войны. Её огонь охватил десятки больших и малых стран. Фашизм, зародившись десять лет назад, с годами окреп и набирал силу, рвался к мировому господству. Это знали и видели все. Об этом писали в газетах и журналах, говорили по радио и даже выходили книги. Коневу хорошо запомнилась, например, книга Эрнста Генри «Гитлер против СССР», которая была издана за рубежом, а в 1937 году вышла и у нас. В ней автор оперировал документами, приводил достоверные факты, говорившие о том, что Гитлер вы? нашивал планы захвата ряда стран Европы, и в первую очередь — СССР. Она была издана небольшим тиражом, но её читали многие. Выходит, все знали, что война вот-вот обрушится на нашу страну, один Сталин считал, что Гитлер не решится на это ни в сороковом, ни в сорок первом году. В этом важнейшем вопросе сталинское предвидение подвело его, всю страну, и в первую очередь нас, военных, нашу военную стратегию.