Маршал Ней

Если для борьбы с узурпатором сразу же подумали о Нее, то не только в силу его популярности в армии, но, в первую очередь, из-за его поведения в апреле 1814 года. Не он ли говорил, что именно благодаря ему произошло отречение Наполеона? В окружении Людовика XVTII ошибочно полагали, что страх перед императорскими репрессиями компенсирует самую опасную черту Нея — недостаточную искренность его роялистских чувств. Но резкость маршала в Фонтенбло, о чем Ней часто с гордостью вспоминал, всё же не переходила во враждебность. Следовательно, отношение к нему Наполеона не могло служить гарантией преданности маршала королю, на что последний рассчитывал.

Ней намерен посадить авантюриста в железную клетку. Он твердо верит, что Франция больше не желает видеть Наполеона, об этом же супруга маршала не раз заявит своей подруге Гортензии, герцогине де Сен-Лё милостью Людовика XVIII. Госпожа Ней говорила: «Мой муж лучше, чем другие, может оценить ужасное положение, в которое вверг себя Наполеон».^{363} Маршал считает предпринятое Бонапартом результатом помешательства или актом отчаяния. Это мнение разделяло окружение короля и, в свою очередь, оказывало влияние на маршала. Ещё 11 марта Ней говорил господину де Бурена, супрефекту Полиньи, что, несмотря на быстрое продвижение Бонапарта, следует идти прямо на него. Маршал выражал уверенность, что ему удастся схватить Наполеона и привезти в железной клетке. Очевидно, выражение понравилось Нею, он превратил его в лозунг. На замечание собеседника, что, мол, лучше было бы доставить Наполеона мёртвым на простой повозке, маршал отвечает: «Нет, вы не знаете Париж. Нужно, чтобы парижане видели его».

Возбуждение маршала нарастает по мере поступления дурных вестей. Едва показав свою легендарную треуголку, Император вернул себе трон. С того момента как полкЛабедуайера перешёл на сторону «разбойника», императорская армия, как катящийся снежный ком, непрерывно росла по мере своего продвижения. Префект Соны и Луары пишет Нею, что жители Шалона хотят помочь Наполеону и препятствуют отправке двадцати артиллерийских орудий, поэтому он, префект, намерен вскорости покинуть город, где уже сейчас открыто носят трёхцветные кокарды. Можно смело сказать, что последней надеждой сторонников короля оставался маршал Ней.

Герцог де Майе, камер-юнкер Месье, с плохо скрываемым пессимизмом сообщает Нею, что граф д’Артуа покинул Лион, когда не смог заставить солдат, находившихся под его и Макдональда командованием, прокричать положенное «Да здравствует король!». Этот отъезд представлен маршалу как движение в направлении Мулена, хотя речь шла о поспешном возвращении в Париж. Ней решает присоединиться к Месье в Роанне. Для подготовки к отъезду, Майе на некоторое время покидает маршала, но по возращении он обнаруживает, что тот поменял планы и намерен идти с войсками в направлении Лон-ле-Сонье, маленького городка в департаменте Юра, куда прибывает в ночь с 11-го на 12 марта: «Нужно идти на Бонапарта!» Ней горько сожалеет, что Лион был легко сдан, даже без попытки организовать защиту на переправе через Рону. Он обвиняет Месье, который должен был сначала направиться в Гренобль, чтобы атаковать Бонапарта, и Макдональда, который не доверяет собственным войскам. «В отступлении невозможно выяснить, собираются ли солдаты исполнить свой долг. Это проверяется в бою». Нею предпринятое Наполеоном кажется счастливым случаем, так как, по его выражению, теперь состоится пятый акт трагедии под названием «Наполеонада», её развязка.

А ситуация, сложившаяся к тому времени, далеко не блестяща: мало патронов, не хватает лошадей для артиллерии. Что же касается солдат, то в казармах их ещё можно было заставить помнить о долге, но в контакте с населением они перестают подчиняться, как только заслышат шаги победителя при Аустерлице. Ней располагает лишь 6000 штыков, в то время как у Наполеона уже 14 000. «Нас будет меньше, но мы его сотрём в порошок, — утверждает маршал, — я возьму ружьё у стоящего рядом гренадера и дам пример другим, покажу, как следует пользоваться оружием».