Маршал Победы. Освободительный поход попаданца

— Да, согласен, — кивнул Гальдер. — Все чрезвычайно странно. Но я уже поплатился за попытку донести ситуацию до Гитлера. А последнее время он вообще ничего не желает слушать. Будто с ума сошел.

— И какие выводы? — Повел бровью Гудериан. — Кстати, кто нам мог подбросить эти сведения? Ведь знал, кому их передавать…

— Понимаешь, — после минутной паузы, попытался ответить Гальдер, — если допустить, что данные сведения не подлог, хотя бы частично, то, кому будет выгодно передавать их нам? Вы с Деницом на хорошем счету, но на общую ситуацию в целом не влияете. Я временно отошел от дел из-за разлада с Гитлером на том совещании. Кроме того, те, кто передали тебе этот пакет документов, должны были знать о том, что ты пойдешь с ним ко мне, а не, скажем, к Кейтелю. Все это очень странно… — Сказал Гальдер и снова ушел в задумчивость, молчаливо разглядывая разваленные на столе бумаги и фотокарточки. Вдруг он замер и аккуратно вытащил фото подводной лодки. — Тебе не кажется, что она немного не вписывается в общую картину?

— Подводная лодка? — Гудериан взял из руки Гальдера фотокарточку и задумчиво на нее посмотрел. — Действительно, очень странно.

— Еще интереснее другое… посмотрите на обороте.

— Мюнхен? — Брови Гудериана от удивления поползли вверх и, спустя несколько секунд на лице появилась улыбка. — Мне кажется, что я знаю человека, передавшего или санкционировавшего передачу этих сведений…

Спустя сутки. Москва. Лубянка

Старший майор государственной безопасности стоял в тишине перед столом с Лаврентием Берией. Нарком смотрел на небольшой листок бумаги с небольшой радиограммой, полученной от берлинской агентуры, и думал.

'Джин убежал из бутылки. Хулиганит'

— Когда ее получили? — Спросил Берия после секунд тридцати тишины.

— Пятнадцать минут назад. Расшифровали и сразу к вам.

— Хорошо. — Кивнул он старшему майору. — Можете идти.

Глава 3 5 января 1942 года. Лондон. Кабинет премьер-министра Великобритании

— Вы уверены? — Спросил Уинстон после нескольких минут молчания.

— Полностью. Отслеживая финансовую активность в Латинской Америке мы заметили странные транши. Нас сильно насторожила сама идея — кому сейчас вообще могло это понадобиться кроме тех, кто желал подготовить себе тылы. Задействовали нашу агентуру и совершенно случайно наткнулись на озвученные следы.

— Вы полагаете, что адмирал жив?

— Это вероятно. По крайней мере мы полагаем, что он либо снова скрылся, заметив слежку, либо был захвачен.

— Захвачен? Вы полагаете, что это был захват?

— Да. Вполне. Хотя, конечно, версия ограбления тоже вполне вероятна. Есть основания полагать, что на загородной вилле, где проживал адмирал после бегства из Германии, хранилась довольно крупная сумма в наличности и различных ценностях.

— Странно. Если честно, версия с ограблением мне не очень нравится. Какой смысл в этом случае забирать адмирала?

— Ничего странного. Если они знали кто перед ними, то захват позволяет получить еще средства. Ведь адмирал, по всей видимости, готовился заранее к бегству. Наши аналитики считают, что привлекшие наше внимание транши говорят в пользу этой версии.

— Значит, адмирал жив, — тихо произнес Черчилль. — В том особняке нашли какие-либо документы?

— Нет. Все было чисто. Хотя разгром там творился знатный — все перевернуто вверх дном. Полагаю, что если там какие документы и были, то их забрали с собой грабители. Ведь их можно продать заинтересованным лицам.

— Пока они не всплывали?

— Нет, но не думаю, что их предложат нам.

— Почему? — Удивился Черчилль.

— Теоретически мы можем отследить канал поставки и выйти на похитителей. Полагаю, они уже в курсе, что мы будем заинтересованы в полной зачистке всех свидетелей. А это, как вы понимаете, их вряд ли устроит.

— Тогда кому?

— А кому они нужны? — Улыбнулся Иден. — Рейху сейчас не до этого. Штаты, я полагаю, и так в курсе. Остаются только Япония с Союзом. Но им эта информация мало что даст. Тем более, что мы вполне можем сделать хорошую мину при плохой игре.

— Думаете, это сойдет нам с рук? — Со скепсисом переспросил премьер-министр.

— Более чем. — Кивнул Энтони Иден. — Разве что самого Канариса продадут. Но это маловероятно, так как, если он случайно окажется на свободе, то сможет попробовать отомстить своим обидчикам. Оно им совсем не нужно.

— Все равно, выглядит это все чрезвычайно плохо. — Скривился Черчилль. — Если в Рейхе станет известно о том, что адмирал специально стравливал русских с немцами в интересах Туманного Альбиона, то последствия нам будет предсказать очень сложно.

— Почему сложно? — удивился Иден. — Геббельс, безусловно, сможет эту информацию подать как 'ложь жидокомиссаров'. — Кроме того, с нами снова связался официальный Берлин, и мы потихоньку налаживаем контакт. Полагаю, после весеннего наступления мы сможем заключить мир с немцами и начать формировать общеевропейскую коалицию.

— Ваши бы слова, да Богу в уши, — покачал головой Черчилль.

— А что нам помешает?