Маршал Рыбалко

Мы согласно кивнули...

Когда немного отъехали, Романенко неожиданно спросил:

— Как по-вашему, какой корпус лучше — 12-й или

15-й?

Вопрос вызвал дискуссию. Мы начали анализировать достоинства и недостатки, вспоминали и то, что обнаружили при недавней инспекции стрелковых дивизий, входивших в состав войск нашей армии. Но к единому мнению прийти так и не смогли. Наконец Рыбалко прервал наш спор, сказав:

— Будем справедливы: во всех соединениях армии с одинаковой ответственностью относятся к делу. А это значит, что войска вступят в бой в полной боевой готовности.

Прокофий Логвинович живо обернулсн к Рыбалко и, прищурившись, спросил:

— Ты уверен и в саперах?

— Теперь — уверен! — твердо ответил Павел Семенович.

Я вспомнил, что произошло в одном из саперных батальонов, и понял, почему Романенко засомневался.

Тогда мы тоже возвращались из 12-го танкового корпуса. Ехали в машине командующего вдоль извилистого русла вниз по течению реки Плавица. В пути встретили роту 182-го отдельного инженерно-саперного батальона. Командующий предложил:

— Посмотрим, чем занимается эта рота.

Остановили машину, вышли. Командир роты доложил:

— Провожу занятия по теме: «Наводка понтонов и устройство опорных клеток для деревянного балочного моста грузоподъемностью 60 тонн».

— Как вы учите этому солдат на местности? — спросил командующий.

— В настоящее время мы это изучаем теоретически. Практически на реке навести понтоны и установить мост нельзя. В деревнях Кобылинка и Спасское немцы при отступлении взорвали запруду, и река обмелела. В деревне Кобылинка колхозники приступили к постройке плотины, но дело у них пока идет медленно,— обстоятельно доложил лейтенант.

— Так все же, как вы учите солдат на местности?— повторил вопрос Рыбалко.

— В роте имеются наглядные пособия, где указано, как заготавливать детали, строить опорные клетки и забивать сваи. По ним и проводим занятия.— Подумав, командир роты добавил:— Кроме того, в соответствии с наставлением по инженерному делу, саперы из палочек складывают клетки, ножом выстругивают сваи, прогоны и насадки для моста под танки.

Лейтенант, чувствовалось,— толковый командир, его ответы свидетельствовали о серьезном отношении к делу. Вот только дело, которым занималась рота, никак нельзя было назвать серьезным. А тут он еще обратился к командующему:

— Прошу взглянуть: в моей роте такой мост уже сделан в миниатюре.

Я заметил, как Романенко наливается гневом, и испугался: сейчас лейтенанту несдобровать. Но Прокофий Логвинович пока еще довольно спокойно спросил:

— Знает об этом командир батальона?

j

Знает, товарищ командующий. Мы ежедневно докладываем ему об итогах проведенных занятий,— не подозревая о грозящей взбучке, четко ответил командир роты.

Но Романенко отвернулся от него и обрушился на нас:

— Значит, так, товариши Рыбалко и Мельников: форсировать водные преграды мы будем по плакатам, а мосты строить из выструганных солдатами палочек. Успех обеспечен наверняка!

Лицо командира роты покрылось красными пятнами и каплями пота. Смущенный, он Еытянулся в струнку и произнес:

— Виноват! Исправлю ошибку..,

Идя к машине, командующий раздраженно сказал мне и Рыбалко:

— Пора понять, что предоставленное войскам время вне боя должно использоваться с максимальным напряжением, а обучение приносить реальную пользу.

Мы с Павлом Семеновичем переглянулись. Возражать не стали — Романенко был абсолютно прав.

У деревни Кобылинка перебрались на другую сторону. Когда въезжали на берег, наша машина забуксовала. Сошли и пешком направились к строящейся плотине. Завидя нас, строители приостановили работу. Мы подошли, познакомились. Тут работали колхозницы из колхоза «Красное знамя». Их бригадир, немолодая уже женщина, назвавшаяся Анастасией Герасимовной Кузнецовой, вышла вперед и начала рассказывать:

— Когда фашисты отступали из-под Тулы, Ефремова и Плавска, они сжигали по пути деревни, взрывали плотины и мосты. Думали, что задержат этим наши войска и так спасут свои шкуры. Вот и у нас, на Плавице, взорвали⁴ мосты и плотину. Хорошо, хоть мельницу не успели: им на пятки наступала разведка. Разовйала этих иродов, а многих и перебила. Жаль, конечно, что не всех.

Женщины одобрительно зашумели, а Кузнецова продолжала:

— Теперь мучаемся: ходим по мостику из жердей. Но он годится только для пешеходов, автомашины тонут и буксуют. А скотину, какую фашисты не успели угнать или перебить, колхозники ведут вброд. Мука — да и только!

Перебивая друг друга, колхозницы разом заговорили про наболевшее. Выяснилась такая картина. Руководит ими старый мастер Николай Гаврилович Приходько. Заставляет петь «Дубинушку» и утверждает, что под песню легче поднимать «бабу» и забивать сваи. А выходит, что и под песню работать тяжко. Не женская это работа...

— Конечно, не женская,— утихомирив подруг, снова заговорила Кузнецова.— За две недели мы забили всего семь свай, а требуется сорок. Да еще спуск сделать, да отсыпку грунта на плотину, да лес заготовить... Не под силу это нам, женщинам.