Маршал Шапошников. Военный советник вождя

О героической обороне Сталинграда написано много. Окружение 22 гитлеровских дивизий стало решающим моментом в ходе войны. Попавшие в западню 330 тысяч немецких солдат и офицеров испытали немало мучений от голода и холода. Нехватка боеприпасов и срыв обещанного Герингом снабжения по воздуху сделали их положение безнадежным. Как сказал тогда журналистам союзников командующий 2-й гвардейской армией генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский: «Сталинград — это лагерь вооруженных военнопленных».

Тем временем в Германии праздновали десятую годовщину Третьего рейха. По радио вместо Гитлера 30 января выступил рейхсмаршал Герман Геринг: «...Мы отобрали у русских уголь и железо, а без них они не могут производить оружие в массовом количе-

386

стве... Над всеми этими гигантскими сражениями как колоссальный монумент высится Сталинград... Настанет день, когда эта битва получит признание как величайшее сражение в нашей истории, битва героев... Это легендарная поэма о героической, не имевшей себе равных борьбе, борьбе Нибелунгов. Они тоже сражались до конца...»

Его выспренные фразы стали признанием страшного поражения вермахта. В сущности, он проводил в «последний путь» недавно еще одну из лучших германских армий. Под Сталинградом фашисты сражались мужественно, из последних сил. Только вот героями назвать их никак нельзя. Разве герои врываются в чужой дом, чтобы грабить и убивать? Настоящими героями были наши советские воины, отстаивавшие свою Родину.

В плен сдалась 91 тысяча немецких солдат и офицеров, 24 генерала. Малодушием этот их поступок назвать нельзя: люди были измотаны и деморализованы. Несмотря на свои заверения, Гитлер бросил их на произвол судьбы. Такова была цена колоссального стратегического просчета германского главнокомандования во главе с фюрером. Как же так получилось, что окружение армии Паулюса застало их врасплох? Неужели подобного поворота событий невозможно было предусмотреть? Почему нельзя было разбить поначалу не очень-то прочное кольцо окружения?

Получить убедительный ответ на такие вопросы удалось сравнительно недавно. И в связи с этим возникает имя еще одного «маршала победы» — Бориса Михайловича Шапошникова. Но в данном случае он выступил не как полководец, а как военный разведчик. Его роль в блестящем завершении Сталинградской операции огромная... Впрочем, таков мой вывод, основанный на анализе всего комплекса сведений о подготовке к окружению группировки противника. И начать надо с битвы на другом направлении. Сошлюсь на нашего замечательного историка и мыслителя В.В. Кожинова:

«В известной энциклопедии “Великая Отечественная война. 1941—1945” каждой из этих трех наступательных операций посвящена специальная статья (правда, последняя операция преподнесена там неверно — как наступление, предпринятое по нашей инициативе, а не преследование отступавшего по своей воле врага). Но, как ни странно, в этой энциклопедии вообще не упоминается еще одна весьма крупная наступательная операция наших войск под Ржевом, имевшая место в декабре 1942 года, — не упоминается, по-видимому, потому, что сама по себе она ни в коей мере не была успешной.

387

Однако в действительности эта операция имела необычайно существенное значение в ходе войны в целом; при этом есть основания полагать, что она и была рассчитана на очевидный успех, то есть изгнание врага с Ржевского рубежа, хотя даже командовавший ею Г.К. Жуков об этом, по-видимому, не знал...»

Да, Георгий Константинович не знал истинного предназначения наших упорных боев под Ржевом. Ему казалось, что была возможность нанести там поражение противнику с помощью дополнительных одной-двух армий. По его мнению, Верховное Главнокомандование допустило ошибку, не сделав этого, тогда как немцы подтянули сюда “значительное количество дивизий, предназначенных для развития наступления на Сталинградском и кавказском направлениях”.

Вопрос в том, был это просчет с нашей или немецкой стороны? Попытка летнего наступления советских войск, о котором упомянул Жуков, вполне оправдывалась тем, что отвлекла значительную часть вражеских войск от наиболее опасной для нас южной половины фронта.

Ведь именно там, как мы теперь знаем, планировался Гитлером главный удар, и он мог бы достичь цели, не будь отвлекающих боев под Ржевом. Вновь сошлемся на В.В. Кожинова: