Маршал Шапошников. Военный советник вождя

Обстоятельно проанализировав восхождение Тухачевского на командные должности, Г.В. Смирнов пришел к выводу: «Стремление приукрасить события, представить себя в выгодном свете, пустить пыль в глаза было свойственно Михаилу Николаевичу не только в молодые годы. Оно сопровождало его на протяжении всей жизни и породило множество связанных с его именем легенд, вольно или невольно распространяемых, развиваемых и дополняемых многочисленными почитателями и биографами. Но стоит попытаться привести эти легенды в согласие с житейской логикой и здравым смыслом, и меркнет обаятельный образ блестящего военачальника, усиленно насаждаемый лукавыми или искренне заблуждающимися людьми».

Уже после отстранения Троцкого от власти Тухачевский попытался разрабатывать стратегические планы агрессивных действий против Польши в духе идей мировой революции. 28 марта 1927 года, находясь на посту начальника штаба РККА, он писал военному

161

атташе СССР в Германии Луневу о необходимости формировать красные вооруженные силы в треугольнике Киль—Бреслау—Штольп. По этому плану им следовало не только соединиться с наступающими войсками РККА в Польше, но в первый период также отвлекать внимание Польши к ее западной границе. «При известных условиях, возможно, будет даже необходимо открытое наступление красных немецких формирований на польскую границу со стороны коридора с целью вызвать общие политические осложнения в Западной Европе».

Столь грандиозные геостратегические планы он предполагал осуществить в союзе с Германией, а также Италией и Венгрией. В данном случае Тухачевский рассуждал не как военный, а как политик, причем недальновидный, упоенный собственными планами. Возможно, ему не терпелось отомстить полякам за то сокрушительное поражение, которое они нанесли его армии в августе 1920 года. Кстати, тогда поражение Красной Армии было во многом предопределено неспособностью Тухачевского реально оценивать обстановку и осмысливать поведение противника.

Вот что писал о том эпизоде бывший генерал Г. Иссерсон (между прочим, поклонник Михаила Николаевича): «Тухачевский по своей молодости и недостаточной еще опытности в ведении крупных стратегических операций в тяжелые дни поражений его армий на Висле не смог оказаться на должной высоте. В то время как на Висле разыгрывалась тяжелая драма и когда обессиленные войска Западного фронта без патронов и снарядов, без снабжения и управления сверху дрались за свое существование, прижатые к восточнопрусской границе, Тухачевский со своим штабом находился глубоко в тылу. Все его управление ходом операции держалось на телеграфных проводах, и когда проводная связь была прервана, командующий остался без войск, так как не мог больше передать им ни одного приказа. А войска фронта остались без командующего и без управления. Весь финал операции разыгрался поэтому без его участия».

Даже поражения не помешали Тухачевскому получать повышения по службе. Его немецкий знакомый, генерал-майор К. Шпаль-ке, по этой причине предполагал в нем «чрезвычайную способность подстраиваться, позволившую ему обойти стороной все неисчислимые рифы в водовороте революции».

Тухачевский сумел «подстроиться» к Сталину, который утвердил его летом 1931 года заместителем председателя РВС СССР и начальником вооружения РККА. Через два года он был награжден

16?

орденом Ленина и принимал военный парад на Красной площади 7 ноября 1933 года. Еще через два года ему присвоили высшее воинское звание Маршала Советского Союза.

Конечно, таковы лишь наиболее общие черты портрета Тухачевского. Следовало бы упомянуть, что он был активным участником подавления Кронштадтского мятежа весной 1921 года, а чуть позже руководил зверскими карательными операциями в Центральной России, где подавлял крестьянское восстание с отменной жестокостью, расстреливая сотни заложников.

Грубо говоря, Тухачевский умел выслуживаться и делать карьеру. Не имея высшего военного образования, он в 28 лет стал начальником Военной академии РККА, тогда же был избран членом ВЦИК. Безусловно, он занимался самообразованием, неучем и глупцом его называть нет оснований, тем не менее очень странно, что именно ему было поручено руководство обучением высшего командного состава Красной Армии, тогда как были десятки специалистов, военных теоретиков значительно более высокого уровня, чем он. К ним принадлежал Шапошников.

С февраля 1921 года Борис Михайлович работал первым помощником начальника штаба РККА. В ноябре следующего года был командирован военным экспертом советской делегации на Лозаннскую конференцию в Швейцарию. Обсуждались проблемы Ближнего Востока, среди которых один из главных касался Черноморских проливов. После сложных дебатов и острых конфликтов была ратифицирована конвенция, предусматривавшая разоружение этих акваторий и открытие их для свободного прохода любых военных кораблей, «каков бы ни был флаг».