Маршал Сталина. Красный блицкриг «попаданца»

— В резерве Ставки у нас три отдельных противотанковых дивизиона,[24] бригада легких гаубиц[25] да три автотранспортных батальона. Это все, что мы можем сейчас снять с гарнизона, не оголяя обороны. Плюс немного зениток. Думаю, «эрликоны»[26] вполне могут послужить нам не только как средство ПВО. Не зря же мы их последний год закупали в Швейцарии и производили сами в весьма впечатляющих количествах? — лукаво улыбнулся маршал и поведал вкратце свой план…

16 часов 08 минут.

Шоссе к югу от Йиглавы.

Михаил Николаевич смотрел через голый зимний кустарник на шоссе в бинокль с наблюдательного пункта артиллеристов, разместившегося в небольшом овраге недалеко от дороги. Вдали же потихоньку двигались мотоциклисты из разведывательной группы танковой дивизии. Причем весьма потрепанного вида. «Это их так в Зноймо приложили?» — подумал маршал, наблюдая за немцами, пытающимися быстрее проскочить в Йиглаву.

Откуда-то с юга доносился нарастающий гул приближающейся техники, но она еще пока не видна. Прошла минута, другая, третья… Мотоциклисты скрылись где-то вдали на севере. «Страхуется», — подумал Тухачевский, одобрив столь большой разрыв между разведкой и головным передовым дозором.

— Господин, маршал, — комбриг оторвал его от напряженного всматривания в дорогу. — Буран передал — «Птичка в клетке». Сопровождает. Запрашивает мелодию.

— Отлично. Передайте «Венский вальс».

— Есть «Венский вальс», — козырнул комбриг и вернулся к своей работе. А Тухачевский снова прильнул к биноклю. И вовремя. Вдали показались силуэты одного колесного бронетранспортера и двух грузовиков с пехотой.

Их тоже пропустили, лишь предупредив Уборевича в Йиглаве о еще одной партии гостей.

Но вот, наконец, появилась колонна с хорошо узнаваемыми «тройками» и «четверками». Причем, что примечательно, — шли они на весьма приличной скорости. Видимо, кто-то в командовании сильно расстроился из-за непредвиденных задержек, вызванных излишне ожесточенными боями в районе Зноймо. Да и удар остатков чешской авиации создал дополнительные трудности. Конечно, Люфтваффе достаточно быстро смял бойцов чешских ВВС на «ишачках» восемнадцатого типа, но продвижению это помешало. А ведь каждый час был на счету.

Другим моментом, который Тухачевский машинально отметил, стало то, что немцы совершенно пренебрегли уставом, отказавшись от боковых походных застав, ради которых на опорном рубеже устроили несколько пулеметных гнезд. «Гансы» перли нагло, нахрапом, наплевав на меры предосторожности. То есть спешили на пределе своих возможностей.

Где-то на северо-востоке началась стрельба. Тонкие переливы основного стрелкового калибра время от времени перебивались более солидным рокотом «эрликонов». Мотоциклетный авангард танковой дивизии попал в огневой мешок в глубине города.

— Йозеф, — обратился маршал к командиру артиллерийской бригады, — передайте для хора команду «Арго». Как поняли?

— Команда «Арго» для хора, — кивнул комбриг, дублируя команду связистам.

Немцы продолжали идти быстро, уверенно и нагло, видимо, почуяв, что могут не успеть занять ключевой город раньше противника. Танки двигались вперемежку с грузовиками, легковушками и как колесными, так и гусеничными бронетранспортерами,[27] уходя за горизонт, насколько можно было видеть.

— Команда «Заря» по хору! — громко и отчетливо произнес маршал, после того как головные танки прошли условленную отметку. — Повторяю — команда «Заря» всему хору!

— Есть команда «Заря» для хора! — ответил комбриг.

Спустя несколько секунд аккуратное асфальтированное шоссе вздыбилось практически сплошной стеной взрывов на протяжении примерно метров сорока, совершенно закрывших от наблюдателей голову колонны.

Первоначально Тухачевский хотел поступить стандартно и поставить ПТО засаду, но отсутствие каких-либо укрытий в практически голом поле потребовало искать другие пути решения проблемы. Поэтому пришлось применить минирование. Причем не абы как, а с использованием фугасов от легких гаубиц, которые врывали в основание насыпи по обе стороны от дороги. Натыкали буквально через каждые три-четыре метра. В общем — постарались на славу, поэтому за результат Михаил Николаевич не переживал. Если что после такого подрыва и выжило в голове колонны, то явно воевать уже не могло. Да и полотно шоссе нужно ремонтировать пару дней… да что ремонтировать — фактически возводить заново на этом участке.

Едва успела опасть пыль на дорогу, как западнее и восточнее шоссе раскатисто и деловито заухали выстрелы легких гаубиц. Конечно, дистанция обстрела в пять-шесть километров была довольно солидна, но тяжелые стомиллиметровые фугасы были достаточно мощными, чтобы немцы почувствовали себя очень неуверенно даже за броней. А уж как страдала ходовая часть танков и автотранспорта от близких разрывов и крупных осколков — не пересказать. На дороге начался натуральный ад! Сорок легких гаубиц били со скорострельностью четыре выстрела в минуту, позволяющей работать достаточно долго, но и это создавало буквально непрекращающуюся череду разрывов.[28]