Маршал

Если бы Тота изначально хотя бы представлял, какой объем работ ему придется вести, то он бы просто испугался такого масштаба. Однако всё шло по-нарастающей, и Болотаев довел число посетителей до 25 тысяч человек в сутки. А какой оборот средств?! Даже финансист Болотаев потрясен, сумма впечатляющая. Правда, Тота в финансовую часть особо не влезает, там супруга и дочь ректора рулят, а иначе он бы и не справился – столько организационно-хозяйственных проблем – от охраны и пожарников до канализации и всяких проверяющих инстанций.

Ровно год и восемь месяцев, до августа 1993 года, Тота Болотаев работал в торговом комплексе буквально круглосуточно, здесь же ел и спал. Бывало, что целыми неделями он не мог побывать в своей комнате в общежитии и даже полностью отстранился от научно-педагогической деятельности, хотя и продолжал числиться доцентом, но это всё благодаря поддержке ректора.

Позже, вспоминая этот бешеный период жизни, Болотаев понимал, что сама судьба послала ему испытание и не зря им ещё в школе внушали опыт стахановского движения – многократного превышения норм производства.

Стоила ли, как говорится, игра свеч? Наверное, думал Тота, стоила. Хотя, если бы ещё раз повторилась такая же ситуация и такое предложение, он бы наотрез отказался, потому что было очень тяжело, очень рискованно и очень ответственно. Однако в тот период распада одной державы и становления новой, в период революции и переворота необходимы были неординарные действия, чтобы остаться на плаву жизни, ибо в этот период он заработал приличный начальный капитал и были маленькие отрезки времени, когда он всего три раза, всего на три-четыре дня, смог покинуть объект и даже Москву.

Эти три поездки сыграли огромную роль в жизни Болотаева. И в тот напряженный период они были как бы отдушиной, хотя как сказать…

8 Марта – особый день. Тота просто обязан мать поздравить, и она ждет его звонка в театре.

– Ты и сегодня работаешь? – удивлена мать. – Что это за работа? Так ты просто торгашом стал?! Мой сын – торгаш!

– Нет, я президент фирмы, точнее компании.

– У президента фирмы, тем более компании, должно быть всё, даже самолет, чтобы полететь повидать мать.

– Всё, я завтра же вылечу.

– Нет! – говорит тогда мать. – Не приезжай. Здесь всё хуже и хуже. Бардак. Народ, даже чеченцы, отсюда уезжают. Зал пустой. Никто на спектакли и концерты не ходит. А ведь без театра, без искусства и культуры, как быть?!

– Нана, брось всё. Приезжай сюда. Пожалуйста.

– Нет! Если и я уйду, то театру конец!

– Так ведь в театр никто не ходит.

– Не ходят, потому что спектакли сегодня на улице, а к власти пришли артисты.

Долгая пауза.

– Значит, артист не может быть у власти? – с легкой иронией спрашивает сын, на что мать строго отвечает:

– Артист должен быть и может быть только на сцене, где, даже умирая, признаются в любви. А артистизм во власти – горе народу!

Вновь наступила пауза. Тота не мог с ходу эти постулаты усвоить, а мать вдруг опять огорошила:

– У тебя с этой контакт есть? – Она и имя не назвала, но Тота понимает, о ком речь.

– Нет.

Вновь долгая пауза.

– Даже не знаю, почему-то я постоянно о ней думаю.

А вот Тота в тот период об Иноземцевой не думал, ему и некогда было о ней или о ком-либо ещё думать – работа занимала все силы, всё время и все мысли. Однако слова матери были сказаны не просто так, и ему стало совестно, ведь у Иноземцевой никого нет.

В тот же день Тота решил послать Иноземцевой телеграмму, заодно поздравить с Женским днем, но, оказывается, в закрытые учреждения телеграммы посылать нельзя. Написал письмо. Короткое. И забыл. Про Даду Иноземцеву вновь забыл, потому что там «убийство из ненависти», да и работы у него невпроворот… А тут от неё письмо, очень короткое и, что самое удивительное, несколько слов – приветствие, благодарность – на чеченском языке. А суть лишь одна – всё нормально. Зато у Тоты теперь не всё нормально. В справке МВД указано, что национальность Иноземцевой Дады – чеченка, и в письме она уже пишет по-чеченски. Да и вообще, он обязан ей помочь. А как? Чем?

А тут случай: неожиданно Султан позвонил с просьбой сдать в аренду территорию для его знакомых.

– Без проблем, – ответил Болотаев и, сообразив, что у Султана приличный срок заключений, с ходу стал рассказывать о своих проблемах.

– Она что, чеченка? – перебил его Султан.

– Теперь получается, что да.

– Близкая тебе?

– Да. – Теперь Тота не рад, что затеял этот разговор.

– Тогда не по телефону… Я сегодня уезжаю. Дела. К тебе на днях зайдет от меня человек.

* * *

Сидит Тота Болотаев в тюрьме и думает: ну ни в чём ему в жизни не повезло. Особенно с народом. Всё-таки что ни говори, а советская власть выпестовывала личности, и к 90‐м годам чеченцам было чем гордиться.

Наконец-то первым секретарем обкома КПСС, а точнее первым лицом в республике, впервые был избран чеченец. Министром СССР стал чеченец. И председателем Российского парламента, вторым человеком в стране, тоже стал чеченец.