Маршальский жезл

– Вот такая история у Любаши приключилась. Позади горе, а впереди неизвестность: как тетка примет, как домой вернуться с ребенком, как жить одной без мужа, чем кормиться? Поэтому крушение поезда, о котором я сказал, для нее показалось желанным выходом из всех затруднений… Видно, запали ей в голову мои слова. Стала она подумывать о смерти. Раньше на лице ее растерянность была, а тут вдруг строгость появилась, решимость какая-то во взгляде. Чувствую, недоброе она затевает. Когда я лег спать, она взяла полотенце, умываться пошла. Меня будто толкнул кто-то - иди за ней! Пошел следом. Прислушался - в туалете вода не плещет. Я за ручку - дверь открыта, и никого там нет. Я в тамбур. Стоит Люба у перехода между вагонами. Бледная, глаза горят нехорошим белым огнем.

«Ты что?» - спрашиваю.

«Проветриться».

Смотрю, полотенца в руках у нее нет, уже в углу, как ненужное, валяется.

«Ты, - говорю, - Люба, не дури. Такими делами не шутят! Если из-за прохвостов хорошие люди будут самоубийством кончать, то на земле одни подлецы останутся. Идем отсюда!»

Увел ее в вагон, стал отвлекать от мрачных мыслей. А сам думаю: сейчас отговорю, а она выйдет на своей станции и под следующий поезд кинется… Вот скажи, как бы ты поступил? - вдруг спросил меня Кузнецов.

Я растерялся.

– Не знаю, Степа… К родным ее надо было доставить.

– Родные позади остались, до них сутки езды.

– Тогда предупредить тетку, к которой она едет, чтоб присматривала за ней.

– А может быть, она до нее не доедет? Да и как я мог тетку из поезда предупредить? Люба между тем совсем духом пала, плачет, уж не скрывая своих намерений:

«Зачем ты меня удержал? Только и осталось мне под колеса! Что же мне делать?»

Тогда я решился.

«Поедешь, - говорю, - со мной?»

«Куда?…»

«В город, где я служу. Снимем комнату. Опомнишься. А там видно будет, как дальше жизнь строить».

Сначала она не соглашалась. Но я доказал ей: иного выхода нет. - Степан сделал паузу, глянул мне в глаза и четко закончил: - И вот она здесь.

– Здесь?

– Да. Потому и озабочен я.

– Где же ты ее поселил?

– У хозяина верблюда. Помнишь верблюда Чингисхана, который курит? Вот у его хозяина Берды Кекилова. Других знакомых нет в городе. С вокзала к нему и отвел.

«Приюти, - говорю, - на несколько дней, пока найду квартиру».

А он человек добрый, хорошо нас принял.

«Детей аллах дает, - сказал. - Пусть живет твоя жена сколько надо».

Вот, Витя, какие у меня дела.

– Чем могу помочь? - спросил я.

– Да пока ничем. Разве только хорошим отношением к Любе, ей тяжело сейчас.

– Постараюсь. Деньги, наверное, нужны. Возьми у меня. Рублей двадцать сберег.

– Пока не надо. У нее немного есть, и у меня сотня, еще из тех, что на заводе получил. Главное сейчас - молчание. Никто не должен знать о несчастье Любы.

Я возразил:

– Зачем таиться? По-моему, лучше рассказать все Шешене. Ты ничего плохого не сделал. Мне кажется, полк даже поможет.

Степан пожал плечами:

– Поверят ли, что все именно так было?

– Шешеня поверит: ты кандидат партии.

Степан подумал и согласился:

– Ты, пожалуй, прав, надо рассказать.

На этом мы и порешили.

Ночью на стрельбище - как в морском порту. Застекленные домики пультов управления похожи на капитанские рубки кораблей: в них мигают разноцветные огоньки, шипят радиостанции, звенят телефоны. Как линкор с сигнальными огнями, возвышается центральная вышка. Оттуда несутся в ночь сигналы трубы. А на мишенном поле тоже огоньки - это всевозможные мишени. Иногда они движутся, словно катера и лодки в ночном море. Сегодня идет стрельба с ночными прицелами. Инфракрасная техника позволяет видеть во мраке как днем.

Я быстро выполняю упражнение из ручного противотанкового гранатомета. Получил две гранаты в инертном снаряжении. Они по форме и весу как боевые, только не разрываются. Стою в исходном положении. Командовать будет младший сержант Веточкин. Он следит за сигналом с пульта: оттуда должны подать знак о готовности мишенной обстановки.

– Вперед! - командует Юрий.

Я быстро шагаю во мрак.

Снова команда:

– К бою!

По условиям упражнения, через тридцать - сорок секунд пойдет мимо меня танк. Надо успеть вынуть гранаты из сумки и зарядить гранатомет. Все делаю автоматически - тренировался много раз. Решил стрелять с колена - так удобнее. В окуляре ночного прицела с инфракрасными лучами передо мной будто морское дно - все зеленовато-голубое. Ищу, где танк. Захватываю его уже на половине пути. Торопливо ловлю в перекрестие прицела и жму на спуск. Гранатомет оглушительно бахает, и огненное зарево вспыхивает у меня за спиной. Граната, описав плавную дугу, пролетает выше танка. Лихорадочно выхватываю из сумки вторую гранату, заряжаю, тщательно целюсь - и снова оглушительный грохот и пламя за спиной.

На этот раз граната угодила в цель. «Удочка», - с облегчением вздыхаю я.

Идем с Веточкиным назад, он задумчиво говорит:

– «Удовлетворительно». А разве это удовлетворительно? Если сразу танк не поразишь, он вряд ли позволит тебе сделать второй выстрел: или из пулемета снимет, или гусеницами раздавит. Вот тебе и удовлетворительно!

Я согласен: поражать нужно с первого выстрела.