Маршалы Наполеона

Тем не менее события середины октября, как бы вновь подтвердившие присущую Бернадоту особенность всегда отсутствовать в решающем месте в решительный момент, сильно раздосадовали самого Жана Батиста. Чтобы как-то сгладить впечатление от своего невольного бездействия в день 14 октября, Бернадот активно участвует наряду с Сультом и Мюратом в преследовании остатков разгромленной прусской армии. Командующий 1-м корпусом проявляет завидную энергию и решительность. Уже 17 октября он берет штурмом сильно укрепленную крепость Галле. За семь дней солдаты его корпуса преодолевают расстояние в 100 миль, форсируют Эльбу, захватывают фамильное гнездо Гогенцоллернов — Бранденбург. 7 ноября именно Бернадоту сдается загнанный со своим 22-тысячным отрядом в Любек Блюхер. Там же в плен к князю Понте-Корво попадают 1,5 тыс. шведов[39]. Бернадот чрезвычайно любезно обходится с их командиром, графом Густавом Мернером. У рядовых шведов пребывание во французском плену также не оставляет неприятных воспоминаний: их хорошо кормят, никоим образом не унижают их достоинство и в конце концов транспортируют на родину в Остерготланд. «Маршал (Бернадот), чьи манеры, когда он того желал, были очень привлекательны, — вспоминал Марбо, — особо старался прослыть благовоспитанным человеком в глазах этих иностранцев»^{70}. Если Жан Батист в самом деле этого хотел, он достиг цели. О благородном и любезном французском маршале вскоре «узнала вся Швеция»^{71}.

Во время так называемой Польской кампании Наполеона (1806–1807) Бернадоту поручено командовать войсками левого фланга Великой армии. Под его непосредственное начало попадают корпуса Нея и Бессьера. Ни разу за свою военную биографию Бернадоту не приходится сталкиваться с таким множеством проблем, как «в этом гнуснейшем месте на свете» (именно так он называет в письме к королю Жозефу Польшу). Первый «противник», который встречает Великую армию в Польше, — непролазная грязь. «Я так глубоко проваливался в раскисшую землю, — вспоминал французский офицер, участник похода, — что с трудом мог вытащить оттуда ногу. Мои сапоги, наверное, остались бы в ней, не решись я нести их в руках и идти босиком. Таким образом я прошел больше пяти миль по кромке льда, проваливаясь в грязь на каждом шагу»^{72}.

Г. Л. Блюхер

Полунищая страна не может обеспечить продовольствием явившиеся на ее земли многочисленные армии. В своих письмах Бернадот все чаше отмечает этот пугающий факт. Нельзя заставить сражаться солдат, которые не ели больше суток. Как и другие корпусные командиры, князь Понте-Корво уговаривает, упрашивает властелина приостановить военные действия, расположив армию на зимние квартиры. Наполеону нечего на это возразить, и Великая армия в самом деле становится на зимние квартиры.

Командующий русской армией генерал Л. Л. Беннигсен, однако, совсем не собирается следовать примеру своего противника. Внезапно появившись под Пултуском (25 декабря 1806 г.), русские войска наносят тяжелые потери 5-му корпусу маршала Ланна. Вскоре следует внезапное нападение русских на базу 1-го корпуса в Остероде. В конце января 1807 г. близ Морунгена казаки захватывают большую часть обоза корпуса Бернадота.

Наполеон решает «проучить» Беннигсена. Надо заманить русских в ловушку, окружить и уничтожить упрямого противника. В плане императора роль «наживки» выпадает Нею и Бернадоту. Ней должен отступить в южном направлении, а Бернадот отойти к Торну. Затем Мюрат с тремя дивизиями пехоты и тремя бригадами легкой кавалерии должен атаковать левый фланг русской армии. Тогда же в контрнаступление перейдет и Бернадот. Весь этот отлично продуманный план срывается в силу случайного стечения обстоятельств: «Аванпостные казаки авангарда берут в плен французского офицера, посланного курьером от маршала Бертье к Бернадоту…»^{73}. Замысел императора становится известен в русском штабе. Командующий авангардом армии Беннигсена князь Петр Багратион, чуть было не попавший в расставленный французами капкан, отдает приказ о немедленном отступлении для соединения с главными силами. «Однако, предвидя неминуемость генерального сражения, он, в намерении обессилить неприятельскую армию целым корпусом войск, не забыл и о Бернадоте; он приказал Юрковскому[40] атаковать его аванпосты, сбить их и преследовать целый день, дабы через то уверить его, что намерение наше теснить его всеми силами не изменилось и продолжится… Предприятие это увенчалось желаемым успехом. Бернадот, не получив повеления Наполеона, перехваченного казаками, остался в неведении о направлении главных сил французов… К тому же он полагал, что натиск Юрковского поддерживается всем авангардом, а авангард следовал за всей нашей армией и продолжал отступление к Торну, что отсрочило прибытие его на эйлавское[41] поле сражения несколькими сутками»^{74}.