Маршалы Наполеона

Не успел Бернадот выздороветь, как опять «заболел». На сей раз причиной «болезни» вместо малярии явилась некая старая дева по имени Катерина Ламур, осчастливившая Жана Батиста вестью о том, что не сегодня-завтра ему предстоит стать отцом. Бравый сержант, однако, и не думал отпираться, признав ребенка своим еще до его рождения. Роман с мадемуазель Ламур закончился ничем. Родившийся вскоре младенец прожил лишь несколько дней.

В гренобльском гарнизоне, как и до этого на Корсике, Бернадот на хорошем счету у начальства. Во время смотра полка генерал-инспектор замечает лихого беарнца: «Если ваш адъютант, — говорит он полковнику, — так же умен, как кажется, полк вправе им гордиться». — «Могу вас уверить, — отвечает полковник, — что его внешность — это наименьшее из его достоинств»^{7}. Командир полка, в котором служит Бернадот, Луи де Мерль, маркиз д’Амбер дает ему ряд ответственных поручений: тренировать рекрутов, инструктировать новичков по фехтованию, организовывать рейды вдогонку за дезертирами… Есть некоторые основания полагать, что в бытность Жана Батиста в Гренобле он вступает в масонскую ложу. По крайней мере его единственное сохранившееся письмо к брату в По (от марта 1786 г.) подписано масонскими значками^{8}.

Здесь же, в Гренобле, Бернадоту приходится впервые сражаться с противником. Правда, полем боя становятся мостовые Гренобля, а вражеским войском — толпа раздраженных горожан. На календаре 1788 г. — последний год перед революцией. То тут, то там по всей Франции вспыхивают крестьянские бунты; в городах на улицы выходят плебеи. Десятилетиями копившееся недовольство прорывается неукротимыми вспышками народного гнева. Страсти накалены до предела, и никто не склонен идти на уступки. В один из таких дней 1788 года Бернадоту с отрядом солдат поручают навести порядок в городе. Толпа горожан в высшей степени враждебно воспринимает появление не улицах Гренобля вооруженных солдат. Какая-то женщина из толпы подскакивает к Бернадоту и отвешивает ему пощечину. Стерпеть такое оскорбление, да еще нанесенное публично, — невозможно. Бернадот приказывает открыть огонь. В ответ на выстрелы на солдат обрушивается град камней. Мостовые Гренобля окрашиваются кровью…^{9}

В мае 1789 г. полк Бернадота был переведен из Гренобля в Марсель. Здесь волею судеб Жан Батист свел знакомство с семьей зажиточного купца по фамилии Клари[5]. В доме Франсуа Клари Бернадот, в то время адъютант полковника д’Амбера, снимал скромную комнату. Конечно, тогда вряд ли кто, в том числе и сам Бернадот, мог предположить, что постоялец г-на Клари станет членом его семьи, а его дочь, шаловливая 12-летняя Дезире, — супругой Жана Батиста… Все это произойдет еще очень не скоро.

А тогда, весной — летом 1789 г., Марсель, как и вся Франция, жил тем, что происходило в Париже, — революцией. Начавшись в столице созывом Генеральных Штатов[6] (в мае 1789 г.), она вскоре докатилась и до провинции. В выраставших как грибы после дождя политических клубах Марселя громко раздавались голоса, требовавшие вывести из города регулярные войска, перепоручив его охрану отрядам национальной гвардии[7].

В такой ситуации почти неизбежным становится конфликт между линейными войсками, точнее, офицерским корпусом старой армии и руководством национальной гвардии. То, что возврат к «старому порядку» невозможен, поняли далеко не все и далеко не сразу. Когда маркиз д’Амбер, поссорившись с национальными гвардейцами, пригрозил им поркой, он сам чуть было не угодил на фонарь[8]. Маркиза выручил Бернадот с группкой солдат, пробившийся к полковнику и буквально выхвативший его из рук разгневанных национальных гвардейцев. Чтобы спасти жизнь д’Амберу, Бернадоту и его товарищам даже пришлось обнажить шпаги. До кровопролития дело, однако, не дошло, и противники разошлись мирно. Проявив весь свой гасконский темперамент в деле спасения начальника, Бернадот столь же отважно поступал и впоследствии. По его инициативе и с его подписью в Национальное Собрание[9] была направлена бумага в защиту д’Амбера. Заступничество помогло. Инцидент с полковником остался без последствий. Правда, полк Бернадота был все же выведен из Марселя и отныне местом его «прописки» стал лагерь Ламбеск, расположенный между Арлем и Эксом. Весной 1791 г. Royal-la-Marine, как и другие полки французской армии, сменил свое название и был переименован в 60-й пехотный полк. Революционные настроения, проникшие в солдатские казармы, катастрофически сказались на дисциплине в войсках. Солдаты все чаще отказывались подчиняться приказам, офицеров выбирали на полковых сходках, собиравшихся в стенах ламбескской церкви… К январю 1792 г. в полку оставалось всего 768 человек^{10}.

По единодушному мнению его биографов, Бернадоту в эти годы удалось сочетать две, казалось бы, вовсе не сочетаемые вещи — соблюдение долга солдата королевской армии и характерную для большинства представителей третьего сословия[10] приверженность к идеалам революции, олицетворявшим торжество самой Свободы.