Маршалы Сталина

На вопрос, что же в таком случае делать, Кулик якобы посетовал на значительное осложнение обстановки с разгромом заговора, но и «сидеть сложа руки тоже нельзя, а поэтому надо использовать те возможности, которые имеем… Говорил, что нужно в работе Артиллерийского управления создавать внешнюю шумиху, показывать мнимые успехи, а на деле принимать возможные меры к ослаблению обороноспособности страны».

При этом, по словам заместителя маршала, последний уповал на войну с Германией как единственный реальный фактор, который может помочь изменить существующее положение в стране, и потребовал вести дела в Артиллерийском управлении так, чтобы обеспечить поражение Красной Армии.

Для практического осуществления антисоветской подрывной деятельности Савченко и Кулик, утверждал Михеев, проводили вербовку в свою заговорщическую организацию. Так, летом 1939 г. по предложению Кулика был вовлечен в заговорщическую организацию И. И. Засосов — заместитель председателя Артиллерийского комитета ГАУ, руководивший испытаниями новых образцов артиллерийского вооружения на полигонах. Проводя испытания 122- и 152-мм гаубиц, Засосов внес-де в отчетные данные путаницу, которая привела к тому, что потребовалось проводить дополнительные изыскания по пороху, железным гильзам для этих орудий, а это оттянуло возможность введения их в строй до начала 1941 г. Таким же образом Засосовым, Савченко и Куликом был задержан прием на вооружение Красной Армии автоматических зенитных пушек калибра 25- и 37-мм.

Вредительская деятельность Кулика, сообщал далее Михеев, подтверждается и агентурными данными. Будучи председателем правительственной делегации по заключению договора с фирмой «Шкода» (Чехословакия), он, по данным агентуры, заключил невыгодный для Советского Союза договор по поставке артсистем, приборов и пороха. А в личных беседах с начальником штаба чехословацкой армии генералом Гусарским и президентом фирмы «Шкода» Граматко проболтался о тактико-технических характеристиках нашего зенитного вооружения и дислокации завода, на котором планировалось развернуть производство закупаемой у них пушки.

«Информаторы» сообщали также о стиле работы, утвердившемся в ведомстве Кулика: «Какого-нибудь четкого перспективного плана работ ГАУ КА не имеет. Поэтому аппарат всецело поглощен текучкой. Штопанье заплаток и «вытягивание» узких мест — основной метод работы ГАУ снизу доверху.

Метод работы Кулика — разнос и распеканье всевозможными нецензурными словами».

Лыком в строку стало и поведение Кулика в первые дни, недели, месяцы войны. Уже 22 июня Сталин приказал маршалам Шапошникову и Кулику выехать на Западный фронт, чтобы помочь растерявшемуся командованию разобраться в обстановке и организовать контрнаступление. На месте московские эмиссары разделились: Шапошников остался в штабе фронта, а Кулик убыл в 10-ю армию. И — бесследно пропал.

Из Москвы в штаб Западного фронта шли непрерывные указания найти его: не хватало еще, чтобы в плен немцам попал заместитель наркома обороны, Маршал Советского Союза, постоянный советник Ставки.

9 июля начальник Главного управления политической пропаганды Красной Армии армейский комиссар 1-го ранга Мехлис, в эти дни одновременно исполнявший обязанности члена военного совета Западного фронта, получил доклад вышедшего накануне из окружения лейтенанта Соловьева из 88-го пограничного отряда НКВД. Из него следовало, что еще в конце июня Кулик вместе с группой командиров 10-й армии оказался в тылу у немцев и перешел на нелегальное положение. Принял решение пробиваться на восток, к все ускользавшей линии фронта. Мехлис оперативно донес об этом Сталину «для принятия надлежащих мер».

Недруги пустили слух, что Григорий Иванович топал по белорусским лесам в лаптях и крестьянском армяке, трусливо сбросив маршальский мундир. По выходе из немецких тылов начальник 3-го отдела 10-й армии Лось доложил руководству, что «маршал Кулик приказал всем снять знаки различия, выбросить документы, затем переодеться в крестьянскую одежду и сам переоделся… Кулик никаких документов при себе не имел. Предлагал бросить оружие, а мне лично ордена и документы. Однако, кроме его адъютанта, никто документов и оружия не бросил». На самом деле, никакого армяка не было, маршал переоделся в танковый комбинезон, удобный для пешей ходьбы и скрывавший его маршальские звезды. Да и было бы крайне глупо ходить по вражеским тылам, что называется, при полном параде. Но «особист», вероятно, решил, что Кулику уже не отмыться от позорных обвинений, и красок для донесения не жалел.

В конце концов маршалу удалось выйти из окружения. Тогда-то и появилась на свет справка майора госбезопасности Михеева, с которой мы начали свой рассказ. «Считаю необходимым Кулика арестовать», — так подытожил свое донесение секретарю ЦК начальник военной контрразведки.