Маршрутка

– Ну, в общем-то, да, – согласилась я, понимая, что действительно никогда не задумывалась над тем, что это за транспорт. – Может, на нем в соседнем регионе трупы на кладбище возили. А, может, тьфу, такое сразу представляться начало. Вот заброшенный дом – это привычно для всех, сразу понятно, там страшно и интересно. Если вещи какие поношенные, тоже все знают, что энергетику можно чужую подцепить. А вот про маршрутки, ведь каждый день ездим…

– Поняли, значит?

– Ну, такое лучше и не знать, а то и вовсе расхочется ездить. А деваться ведь всё равно некуда. Вот я один раз в Испанию на самолёте летала, так там один пассажир прямо в салоне, в воздухе, умер, сердце прихватило, так мёртвого и везли.

– А вы не думали, что самолет прилетел, мертвеца выгрузил, а дух-то его мог в самолёте остаться? Так бывает, когда душа не понимает, что покинула тело.

Меня аж передёрнуло.

– Ну, самолеты, ладно, не так и часто, – продолжила старуха. – А вот наземный транспорт, поезда – редко, автобусы – почаще. А вот эти самые маршрутки – самое притягательное место для призраков. Во-первых, водители часто гоняют с нарушением правил, во-вторых, машины для поездок берут неизвестно откуда, часто старые. Что на них до этого возили, никто не знает. В общем, дело вот в чём. Не знаю, пугать вас или нет, но уж расскажу, как было. Не открою секрета, если сообщу, что маршрутки попадают в аварии. Мы все об этом знаем, но предпочитаем не думать. Если каждый раз, садясь в общественный транспорт, мы станем вспоминать о трагедиях, мы долго не протянем. Обратите внимание, нигде, после сообщения о том, что тот или иной микроавтобус попал в ДТП, не пишут, что труповозку выкинули на свалку, утилизовали, вместо неё новую купили?

– Ну, да, не пишут, а зачем?

– Ха! – шёпот старухи набирал обороты. – Хороший вопрос. Зачем они будут такое писать. Кто это в наше время будет новые маршрутки покупать, нет, на стареньких возят. Это заграницей – все для людей, у нас – все ради прибыли. Не пишут такое, потому что такого нет. Вы же взрослый человек и прекрасно понимаете, что вещь, любая вещь, накапливает энергию. Весь вопрос в том, какую именно?

– Ну, это бабка надвое сказала… Ой, простите, я не имела в виду..

– Ничего, я не обижаюсь. То, что энергия есть, уже и учёные доказали, это не вопрос веры. Так вот, вещи накапливают энергию. Маршрутки, побывавшие в авариях, чаще других попадают в новые аварии, это уже, милочка, статистика, а не бабкины, как ты выразилась, домыслы…

– Да я не имела вас в виду, это присказка!

– Так вот.., – продолжила старуха. Вдруг она замолчала. Прислушалась. – Кажется, ход сбавил? Слышишь? Останавливается что ли?

Я посмотрела вперёд. Кажется, и правда машина начала притормаживать. Через несколько метров водитель остановил наш микроавтобус. Ещё мгновение спустя внутрь, дыша морозом и распространяя холод по салону, вошёл человек. Сказать, какого он возраста, хорош ли собой или невзрачен, было трудно: на глаза был надвинут чёрный капюшон, так что верхнюю половину лица закрывала ткань, а нижнюю – тень, падающая от материи. Старуха сильнее вцепилась в меня, почти приблизившись вплотную. И без того маленькая и горбатая, она, казалось, стала ещё меньше и ещё горбатее, словно стремилась полностью слиться с креслом, на котором сидела.

Мужчина медленно прошествовал по салону, оглядывая каждого из пассажиров, задерживаясь у каждого кресла. Я пыталась понять, от чего так напугалась старуха, и глядела на вновь прибывшего во все глаза. Чем больше я всматривалась в лицо, тем больше мне казалось, что под капюшоном, кроме темноты, ничего нет. Незнакомец, кажется, заметил мой взгляд и остановился. Мне стало неловко, и я отвела глаза. Выждав пару мгновений, снова стрельнула глазами на странного пассажира. В этот момент, если можно так выразиться, мы встретились взглядами. Если, конечно, то, что я увидела, можно хоть с какой-нибудь оговоркой назвать взглядом. Из черноты капюшона скалился череп. Меня прохватил такой озноб, что зубы застучали и затряслись руки. Я опустила глаза в пол. В голове было пусто, ни одной мысли, даже самой простой, ни одного ощущения, только чёрный фон, из глубины которого ухмыляется белая челюсть и скачут красные искры в мёртвых глазницах.

Пришла в себя от того, что меня тихонько трясла и дёргала моя старуха. Оказалось, я просидела в таком положении около десяти минут. Миниавтобус ровно катился по дороге. Старуха шептала:

– Ну, поняла?! Поняла?!

– Что поняла?

– Что ты видела?

Я снова вспомнила страшное видение, возникшее передо мной, потрясла головой, отгоняя кошмар.

– Ничего. Показалось. Ничего не видела.

– Врёшь ты всё! – обиделась бабка. – Знаю, что видела. Ты одно запомни, не вздумай разговаривать с ним.

– С кем, с ним? – перебила я её.

– Вот с этим, кого видела.

– А кого видела? – передразнила я шипение бабки.