Марсианин

Не могу его порицать. В конце концов, назначение аппарата и состоит в том, чтобы не дать атмосфере стать губительной. Вряд ли бы кто из NASA мог решить: «Эй, а давайте-ка допустим недостаток кислорода, чтобы они там все поумирали!».

Так что мне пришлось прибегнуть к более примитивному способу.

Регулятор использует для отбора проб воздуха и для разделения его компонентов разный набор отверстий. Воздух, который сепарируется вымораживанием, поступает в основной блок через широкую трубку. Но для анализа воздух поступает через девять маленьких отверстий в трубе, ведущей к задней части основного блока. Таким образом, регулятор получает разумное усреднение состава атмосферы со всего Дома, и не даёт локальным дисбалансам сбить себя с толку.

Я запечатал восемь из этих отверстий, оставив открытым лишь одно. Затем насадил крупный пакет на шею одного из скафандров (на этот раз, скафандра Йоханссен), плотно примотав его скотчем. В пакете я проделал небольшое отверстие, после чего соединил с последним из оставшихся воздухозаборных отверстий регулятора — и тоже примотал скотчем.

После этого я накачал пакет чистым O₂ из запасов скафандра. «О, Господи! — подумал регулятор. — Пожалуй, мне нужно срочно откачивать кислород!».

Сработало на ура!

В конце концов, я решил даже не надевать скафандр. Атмосферное давление было в норме, мне просто был нужен кислород для дыхания. Поэтому я позаимствовал медицинский баллон с кислородом. Таким образом, у меня была куда большая свобода передвижения. Я даже нашёл резинку, которая удерживала маску на лице!

Впрочем, мне всё равно нужен был скафандр для мониторинга реального уровня кислорода в Доме (главный компьютер Дома полагал, что атмосфера на все 100 % состоит из O₂). Каждый скафандр, разумеется, знает, как измерять состав внутреннего воздуха.

Так, посмотрим… Скафандр Мартинеса в ровере, скафандр Йоханссен занят обманом регулятора. Скафандр Льюис — мой бак с водой. С собственным скафандром я шутить не хотел (в конце концов, он же сшит на заказ!). Поэтому я мог выбирать ещё из троих.

Я схватил скафандр Вогеля и активировал сенсоры состава воздуха, оставив открытым отверстие для шлема. Когда содержание кислорода упало ниже 12 %, я натянул кислородную маску. Давление кислорода продолжало падать. Когда оно снизилось до одного процента, я вырубил регулятор из сети.

Может, я и не могу перепрограммировать этот аппарат, но вырубить его напрочь мне ничто не мешает.

В разных уголках Дома имеются аварийные светодиодные фонарики, на случай отключения электричества. Из одного фонарика я выдрал светодиод, оголив два проводка на очень близком расстоянии друг от друга. Теперь, когда я щёлкал кнопкой, раздавался слабый треск маленькой искры.

Отцепив от скафандра Вогеля баллон с кислородом, я перевязал его с двух сторон и перекинул через плечо. Затем присобачил к нему шланг и зажал его большим пальцем. Я выпускал совсем немного кислорода: столько, чтобы он не вырывался из шланга с силой.

Взгромоздившись на стол с искромётом в одной руке и кислородным шлангом в другой, я поднял их повыше и попытался подорвать водород.

И, чёрт побери, это сработало! Выпустив на искромёт порцию O₂, я щёлкнул выключателем фонарика, и из трубки вырвалась восхитительная вспышка пламени. Разумеется, тут же взвыла пожарная сигнализация. Но в последнее время я слышал её так часто, что на этот раз едва заметил.

Затем я повторил щелчок ещё раз, и ещё. И ещё. Краткие вспышки, ничего особенного. Время шло.

Я ликовал. Это был воистину лучший из планов! Я не только избавлялся от водорода, я одновременно синтезировал воду!

Всё работало отлично, пока не случился взрыв.

Вот я радостно сжигаю водород; в следующее мгновение — я на другом конце Дома, и вокруг всё вверх дном. Я кое-как поднялся на ноги и бросил взгляд на форменный бардак вокруг.

Первая моя мысль: «Уши! Чёрт, как больно!».

Затем подумал: «Кружится голова». Я упал на колени. Затем растянулся на полу. Да, вот как сильно у меня кружилась голова! Я обхватил её руками в поисках раны, которую отчаянно надеялся не найти. Похоже, всё было на месте.

Но тактильные ощущения на моей голове и лице вскоре прояснили главную проблему: взрыв сорвал с меня кислородную маску. Теперь я дышал практически чистым азотом.

Пол был сплошь завален всякой всячиной. Искать медицинский баллон с кислородом было бесполезно. У меня вообще не было шансов найти в этом бардаке хоть что-то полезное до того, как потеряю сознание.

Затем мне бросился в глаза скафандр Льюис, по-прежнему висевший на своём месте. Взрыв его не сдвинул: он был тяжёлый — ведь именно в него я залил 70 литров воды.

Со всех ног бросившись к нему, я быстро повернул кислородный вентиль и засунул голову в отверстие для шлема (сам шлем я давным-давно убрал, чтобы легче было добираться до воды). Немного подышал, чтобы головокружение прошло — а затем глубоко вдохнул и задержал дыхание.