Марсианин

Медицинская маска работает так: чистый O₂ смешивается с окружающим воздухом, и смесь подаётся на вдох. Маску удерживает на лице резинка, идущая через затылок. Соединение негерметичное.

Я знаю, что вы думаете: маска, мол, пропускала кислород. Но нет! Я вдыхал кислород, и в момент вдоха маску прижимало к лицу.

Всё дело в выдохе. Знаете ли вы, какая часть кислорода удаляется из воздуха при каждом нормальном вдохе? Я тоже не знаю, но это точно не 100 %. С каждым вдохом я получал порцию кислорода, часть которого забирали лёгкие — а остаток выдыхал в атмосферу Дома. С каждым выдохом в атмосфере накапливалось всё больше и больше O₂.

Мне это и в голову не приходило. А должно было прийти! Если бы лёгкие поглощали весь кислород целиком, искусственное дыхание рот-в-рот просто не работало бы. Я такой придурок, что об этом не подумал! И моя тупость чуть меня не убила.

Серьёзно, я должен быть куда осторожнее.

Хорошо ещё, что большую часть водорода я выжег ещё до взрыва. В противном случае мне была бы крышка. Взрыв оказался недостаточно мощным, чтобы разрушить Дом. Впрочем, он был достаточно силён, чтобы чуть не порвать барабанные перепонки.

Регенератор воды ночью сделал своё дело, сконденсировав из воздуха ещё 50 л воды. Давным-давно, ещё до того, как водород стал моей основной проблемой, ею был дефицит 60 л воды. Теперь 50 л залиты в скафандр Льюис, который я отныне буду называть «цистерной» — потому что это звучит круто. Остаток в 10 л поглотила сухая почва.

Сегодня я хорошо поработал руками, заслужил полную порцию. И, чтобы отпраздновать первую ночь после возвращения в Дом, можно посмотреть какой-нибудь из дерьмовых сериалов, любезно оставленных командором Льюис.

Как насчёт «Придурков из Хаззарда»? Что ж, посмотрим.

Запись в журнале: 42-е марсианские сутки

Сегодня я встал поздно. Я честно заработал пару лишних часов сна. После четырёх ужасных ночей в ровере моя койка в Доме показалась мне мягчайшей, нежнейшей из перин.

Как бы то ни было, я вытащил свой зад из постели и завершил пост-взрывную уборку.

Сегодня я вернул клубни на место. Как раз вовремя — они прорастают! Клубни выглядят здоровыми и красивыми. И это не химия, медицина, бактериология, анализ пищевой ценности, взрывная динамика или ещё какая хрень, которой я в последнее время занимался. Это ботаника. Уверен, уж растения-то я смогу вырастить без того, чтобы напортачить по-крупному.

Ведь так?

И знаете, что меня по-настоящему печалит? Я синтезировал только 130 л воды. Мне осталось ещё 470. Вы могли бы подумать, что после того как я дважды чуть себя не прикончил, я на этом успокоюсь. Неа! Я продолжу разлагать гидразин и сжигать водород каждые десять часов в течение следующих десяти дней. Надеюсь, теперь у меня это лучше получится.

У меня будет куча свободного времени. Заполнение 10-литрового бака углекислым газом занимает пятнадцать часов. Двадцать минут уходит на то, чтобы разложить гидразин и сжечь водород. Остаток дня я буду смотреть сериалы.

Кстати, о сериале… Ясно как день, что «генерал Ли» может обогнать полицейскую тачку. Так почему же Роско просто не отправится на ферму к Дьюкам и не арестует их, когда они не в машине?

Глава 6

Венкат вернулся в офис, бросил на пол дипломат и упал в кожаное кресло. Некоторое время он смотрел в окно на Космический центр имени Джонсона. Вид был живописный.

Бросив взгляд на монитор, Венкат увидел, что у него накопилось уже сорок семь неотвеченных писем, каждое из которых не терпит отлагательств. Подождут! Сегодня печальный день. Сегодня состоялась поминальная служба памяти Марка Уотни.

Президент произнёс речь, восхваляющую как храбрость и самоотверженность Уотни, так и быстроту реакции командора Льюис, которая сумела безопасно эвакуировать остальных. Командор и остальные члены команды с борта «Гермеса» через дальнюю космическую связь передали слова прощания с оставленным товарищем. Им предстояло лететь ещё десять месяцев.

Директор тоже произнёс речь, в которой напомнил, что космические полёты очень опасны, — но мы не отвернёмся от опасности, и она нас не остановит.

Пока шла подготовка к службе, Венката спрашивали, будет ли он произносить речь. Он отказался: какой смысл? Уотни мёртв. Правильные слова от директора марсианской программы него не вернут.

— Венк, ты в порядке? — услышал он голос из дверей.

Венкат повернулся в кресле.

— Думаю, да, — ответил он.

— Тебе стоило что-нибудь сказать.

— Не хотел, ты же знаешь.

— Знаю. Я тоже не хотел. Но я — директор NASA. От меня ждут слов. Уверен, что ты в норме?

— Да, я буду в порядке.

— Хорошо, — сказал Тедди, входя в кабинет. — Тогда вернёмся к работе.

— Конечно, — пожав плечами, ответил Венкат. — И начнём с твоего разрешения на спутниковые снимки.

Тедди, вздохнув, прислонился к стене.

— Опять.

— Да, опять. В чём проблема?

— Ладно, давай. Объясни, чего ты хочешь добиться.

Венкат наклонился вперёд.