Марсианин: как выжить на Красной планете

Корреспондент американской газеты Арчибальд Скайльс, проходя мимо, увидел стоявшую пред объявлением босую, молодую женщину, в ситцевом, опрятном платье, – она читала, шевеля губами. Усталое и милое лицо женщины не выражало удивления, – глаза были равнодушные, ясные, с сумасшедшинкой. Она завела прядь волнистых волос за ухо, подняла с тротуара корзинку с зеленью и пошла через улицу.

Объявление заслуживало большого внимания. Скайльс, любопытствуя, прочел его, придвинулся ближе, провел рукой по глазам, перечел еще раз:

– Twenty three, – проговорил он наконец, что должно было означать: „Черт возьми меня с моими костями“.

В объявлении стояло:

„Инженер М. С. Лось приглашает желающих лететь с ним 18 августа на планету Марс явиться для личных переговоров от 6 до 8 вечера. Ждановская набережная, дом 11, во дворе“.

Это было написано – обыкновенно и просто, обыкновенным чернильным карандашом. Невольно Скайльс взялся за пульс, – обычный. Взглянул на хронометр: было десять минут пятого, стрелка красненького циферблата показывала 14 августа…»

Да, вот так вот! Из разрушенной, голодной, обнищалой Советской России – на Марс! Обыкновенно на Марс. И не через годы и десятилетия, а уже через четыре дня. Будущее – сегодня! Вселенная – за углом!

Добавляя в фантастическое повествование реалистичные детали, Толстой точно рассчитал эффект, который произведет выбранный метод на современных ему читателей. Все достоверно и осязаемо: во дворе дома номер 11 на Ждановской набережной и в наши дни можно увидеть сарай, в котором Лось собрал свой межпланетный корабль. И не случайно объявление повешено на проспекте Красных Зорь (на Каменноостровском) – здесь до революции довелось проживать писателю. И инженер Лось тоже имеет своего прототипа – жили в Петрограде два брата с такой фамилией, увлекавшиеся авиацией.

Изумленный Скайльс идет по указанному адресу и берет интервью у человека заурядной биографии Мстислава Лося, всего лишь за год построившего космический аппарат. Толстой лишний раз подчеркивает: в условиях революции раскрываются дремлющие таланты людей, революция стимулирует прогресс, а значит, невозможное сегодня станет возможным завтра.

Знаменитый писатель сумел придать марсианскому роману (да и всей отечественной научной фантастике) новое качество, создав несколько незабвенных образов. Один из них – красноармеец Алексей Гусев, который вместе с Лосем соглашается лететь на Марс. Именно он – ключевая фигура, ради которой стоило написать весь роман.

Современные критики обзывают Гусева «люмпеном» и «маргиналом», но на самом деле он – «смазка революции», человек, которого она вырвала из унылого деревенского быта, показав ему ослепительный мир больших дел и больших страстей. Вернуться в быт он уже не может, а потому готов хоть на Марс, хоть к черту на рога, лишь бы подальше от рутины. Толстой откровенно противопоставляет стихийного революционера Гусева профессиональному революционеру Леониду из богдановской «Красной звезды». Леонид рассуждает об организации будущего – Гусев будущее делает своими руками. Леонид живет в осуществленной утопии – Гусев никогда не согласится жить в ней, уйдет туда, где кипит бой. И именно Гусев затевает революцию на Туме (так называют марсиане свою планету), пытаясь вытащить древнюю цивилизацию из болота, в которое ее завели потомки «магацитлов» – сынов Атлантиды, бежавших с Земли и покоривших местные племена. Однако местный правитель Тускуб, лелеющий мрачные замыслы очищения цивилизации через уничтожение столицы Соацеры и большей части городского населения, оказывается сильнее. Слишком далеко зашел процесс распада, чтобы его можно было обратить.

«История Марса окончена, – говорит Тускуб. – Жизнь вымирает на нашей планете. Вы знаете статистику рождаемости и смерти. Пройдет столетие, и последний марсианин застывающим взглядом в последний раз проводит закат солнца. Мы бессильны остановить смерть. Мы должны суровыми и мудрыми мерами обставить пышностью и счастьем последние дни мира. Первое, основное: мы должны уничтожить город. Цивилизация взяла от него все, теперь он разлагает цивилизацию, он должен погибнуть…»

По роману Алексея Толстого вскоре сняли одни из самых известных советских фантастических фильмов. Сам писатель довольно прохладно относился к экранизации, хотя и объявлен в титрах соавтором сценария. Киноверсия «Аэлиты», выпущенная режиссером Яковом Протазановым в 1924 году, удалась. Несмотря на некоторый мещанский пафос, она стала этапной в истории киноискусства. Протазанову удалось совместить несовместимое: реалистичный рассказ о Москве, восстанавливающейся после революционного хаоса, и историю марсианской принцессы, живущей в футуристических декорациях мира победившего империализма. Фильм насыщен идеями и спецэффектами. Хороша была и рекламная кампания, обеспечившая высокую посещаемость кинотеатров. Отзывы большинства критиков, в том числе и западных, были восторженными.