Марсианин: как выжить на Красной планете

«Технически картина выполнена великолепно, – писал Джемс Миллс из „Associated Press“, – и, безусловно, может быть поставлена в ряд с большинством американских картин».

«Два года я не видел русских кинокартин, – признавался С. Макензи из „Chicago Daily News“, – и не мог следить за развитием кинотехники. Поэтому „Аэлита“ и поразила меня теми достижениями, до которых дошла русская кинематография. <…> Скажу, что в день, когда я смотрел „Аэлиту“, я работал с пяти часов утра и, несмотря на это, не заснул во время действия так, как я часто засыпаю на драме и на балете…»

«Можно было бы подумать, что русские ничего не могут создать, – дерзко заявлял кинокритик Николаус Бессонов. – Но нет. Последний фильм „Аэлита“ доказывает как раз обратное. <…> Все в этом фильме хорошо, и режиссер Протазанов показал, что русские способны создавать нечто, имеющее весьма большую ценность».

Итак, самый первый советский фильм, сделанный в жанре космической фантастики, быстро превратился в киноклассику. Планка была установлена настолько высоко, что очень долго никто не решался оспорить достижение Протазанова.

Впоследствии многие из советских конструкторов, создававших ракетно-космическую мощь государства, признавались, что и «Война миров» Герберта Уэллса, и «Аэлита» Алексея Толстого оказали влияние на их жизненный выбор. Будущие светила науки и техники верили, что доберутся до Марса и найдут там «братьев по разуму», построивших колоссальную сеть «каналов».

Глава 4 Цивилизации Марса

На Земле бушевали войны и революции, а земные ученые, несмотря на социальные потрясения, продолжали спорить о марсианских каналах. Персиваль Лоуэлл не остановился на достигнутом, продолжал подсчитывать тонкие темные линии на поверхности красной планеты и писать по этому поводу пространные статьи и книги. Его бурная деятельность смущала и будоражила научный мир.

Но не только оптические наблюдения подтверждали наличие на Марсе высокоорганизованных форм жизни. Спектральный анализ, проведенный в 1867 году англичанином Уильямом Хаггинсом и французом Пьером Жансеном, убедительно свидетельствовал: в атмосфере Марса есть кислород и водяной пар. Исследования Жансена имели большую ценность и выглядели особенно достоверными, поскольку он устанавливал свои приборы на склоне вулкана Этна в Сицилии и таким образом попытался избежать «засветки» от земной атмосферы. Сравнив спектрограммы Марса и Луны, Пьер Жансен убедительно показал, что Марс выгодно отличается от безжизненного спутника Земли. На его работу впоследствии ссылались Камилл Фламмарион, Персиваль Лоуэлл и Герберт Уэллс.

Однако в 1894 году астроном Уильям Кэмпбелл из калифорнийской обсерватории Лик, используя более совершенный спектрометр, убедился, что разницы между Луной и Марсом нет. Такой результат не удовлетворил многих, и через несколько лет Весто Слайфер из обсерватории Флагстафф получил снимок спектра Марса, на котором одна из линий водяного пара (так называемая «линия а») вышла более резкой, чем в одновременном спектре Луны. Таким образом, вопрос о наличии в атмосфере Марса кислорода и водяных паров оставался открытым, подливая масла в огонь яростной дискуссии.

Споры о «каналах»

Одним из серьезнейших оппонентов теории каналов стал Эдуард Барнард, прославившийся открытием Амальтеи (пятого спутника Юпитера). В 1894 году он приступил к наблюдениям Марса, стараясь смотреть на объект изучения непредвзято и выбросив из головы все гипотезы, которые существовали до него. Вывод Барнарда был беспощаден: «…Я не верю в каналы в том виде, как их изображает Скиапарелли. Я вижу детали поверхности там, где находятся некоторые из его каналов, но это не прямые линии. <…> Каналы, как их изображает Скиапарелли, – ошибка, и это будет доказано…»

В том же году английский астроном Эдвард Маундер провел простой и в то же время провокационный эксперимент: изобразив на бумаге группы точек и поместив ее на слабо светящийся стеклянный шар, он показал, что на определенном расстоянии они сливаются в линии – причем в тонкие прямые линии сливались даже точки, расположенные друг от друга на расстоянии, в три раза превышающем их диаметр!

«В каждом случае, – писал он, – объект четко различался наблюдателями и воспринимался и как линия, и как точка; это не было, конечно, заранее определено, чтобы не повлиять на чистоту эксперимента. <…> Эти грубые простые опыты могут, я думаю, пролить некоторый свет на „систему каналов“…»

Однако, несмотря на эту впечатляющую демонстрацию, скептики оставались в меньшинстве. Тем более что в августе 1896 года Персиваль Лоуэлл, купив новый большой телескоп-рефрактор, открыл систему каналов на Венере! Пресса немедленно раструбила об этом, а глухое ворчание ученых публика проигнорировала.