Марсианин: Цандер. Опыт биографии

На рождество все его соседи по комнатам разъехались, пансионат опустел, ответа из училища не было, неопределенность и скука совсем его истомили, и Фридель тоже решил предпринять новогоднее путешествие. Купил билет, сел в поезд и отправился в Баутцен — маленький немецкий городок неподалеку от Дрездена, — там училась сестра Елена. Вскоре туда же из Мюнхена приехал и старший брат Курт. Так втроем праздновали они рождество, вспоминали уходящий год, который принес Фриделю столько горя и разочарований, бедного Роберта…

— Все наладится, — убежденно говорила сестра. — Поверьте мне, мальчики, все теперь пойдет у нас хорошо…

Оптимистические предсказания Елены начали сбываться очень быстро: вернувшись в Лангфур, Фридель нашел конверт на свое имя. В нем было извещение о том, что 16 декабря 1905 года он зачислен слушателем машиностроительного отделения Королевского высшего технического училища[11].

Германия набирала силу. С упрямым немецким упорством теснила свою главную вечную соперницу Англию где могла и чем могла: заморскими колониями и протекторатами, новыми цехами заводов Рура, жирными фермами на польдерах Пруссии, доками и верфями Гамбурга, Штеттина, Данцига. Все энергично шевелилось, расширялось, росло, требовало стали, угля, леса, требовало людей. Германии нужны были инженеры, много инженеров. Королевское высшее техническое училище в Данциге существовало менее двух лет. Когда Цандер приехал сюда, в училище еще не было выпускников. Но выпускники обязаны были появиться очень скоро. Неторопливая обстоятельность парижской Эколь Нормаль[12], солидная универсальность Московского императорского технического училища[13] не устраивали Данциг: здесь все должно вертеться быстрее. Никаких длинных каникул. Курс был рассчитан на четыре полугодия — два зимних, два летних. Если ты поступал осенью 1905 года, в конце лета 1907-го ты должен был получить диплом. Этого требовал «Неустрашимый».

Разгром русской эскадры в Цусимском проливе стал для военно-морских теоретиков еще одним доказательством ненадежности плавучих броненосцев. Понимали: флот должен обновиться коренным образом, ждали этого обновления, и все-таки «Неустрашимый», сошедший в 1905 году со стапелей Портсмута, оказался неожиданностью. Это был корабль нового поколения — быстроходный, вооруженный против подводных лодок, способный вести круговой обстрел из орудий главного калибра. «Неустрашимого» изучали, о «Неустрашимом» говорили в адмиралтействах и генеральных штабах всего мира, само его английское имя определяло отныне новый класс военных кораблей: «дредноут». Германия поняла, что Англия опять «правит морями»[14], и надо догонять. Данцигское училище, которое задумывалось как политехническое учебное заведение, должно было резко изменить курс, требовался поворот оверштаг[15], чтобы стать носом к ветру, дующему с Британских островов. Теперь прежде всего требовались квалифицированные инженеры-судостроители. Срочность подготовки не должна была оправдывать возможных изъянов подобной спешки, и будущим конструкторам дредноутов читались солидные курсы физики, химии, механики. Они дополнялись лабораторными занятиями, опытами, испытаниями реальных машин. И над всем — математика. Только математика дает инженеру подлинную свободу творчества. Для общего развития, чтобы все-таки могли говорить не только о болтах и заклепках, — курс истории искусств. Но умеренный. Не курс — курсик.

Учебная программа — не меню в буфете, «блюда» здесь не выбирают. Но несмотря на явный привкус морской соли, рацион Данцигского училища вполне устраивал молодого Цандера. Добровольно и радостно закабаленный идеей межпланетного полета, он был равнодушен ко всем этим безотлагательным проблемам престижного судостроения, но ускоренные темпы учебы, упор на математику, очень нужные ему практические занятия, где вязь формул на его глазах превращалась во что-то осязаемое — мягкое или твердое, горячее или холодное, — все это было как раз тем самым, что он искал, Работал много. Читал. Друзей, способных соблазнить праздными развлечениями, не заводил. Редко ходил в музей. Любил маленький, но очень уютный ботанический сад. Отдыхал там с томиком любимого Гёте. И конечно, скучал по Риге, родному дому, сестренке Маргарете, которая рисовала ему водяных марсиан. Когда становилось совсем грустно, уходил гулять за город. В дневнике: «Как это хорошо, одному ходить по лесу и смотреть на звезды и луну, просвечивающие сквозь облака…».

Опять луна. Опять звезды…