Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики

Пожалуйста, не меняй название «Гражданина». Я признаю, что в сюжете есть что-то типа «Там нет свободы»; но это не моя тема, моя основная тема о том, что все создания повсюду ограничены их обстоятельствами, но зрелое создание (то есть «гражданин») готово встречать принуждение с позиции зрелости, не уклоняясь, не сбегая, не выбирая путь наименьшего сопротивления. И это, разумеется, не делает его рабом, хотя может потребовать от него самодисциплины более строгой, чем внешне навязанная дисциплина раба…

Но самое главное – это то, что книга поступит в продажу под этим названием, и я не хочу, чтобы какой-нибудь клиент купил эту книгу по недоразумению. Если есть необходимость изменить название, поговорите об этом со «Скрибнер» и согласуйте между собой другое название, но оно должно быть единым. Да назовите хоть «Хижиной дяди Тома в небе», если вы оба согласны на подобное. Я же всего лишь хочу играть честно с деньгами покупателей.

Тогда Джон попросил вставить словосочетание «гражданин Галактики» в текст, чтобы прояснить его использование. На это Хайнлайн согласился.

Он сделал вставку в самом конце книги, в последней сцене. В книжный вариант это исправление не вошло, а журнальный выглядит следующим образом:

«– У меня на завтра назначен званый обед.

– Ничего подобного.

– Но это так, Джим, и теперь я обязан.

– Знаю, – согласился старик, – обязанности есть у всех граждан. Вот что такое гражданин: человек, обремененный обязанностями. И если он не гражданин какой-нибудь зачуханной деревеньки, а как ты – гражданин Галактики, его обязанности запросто его же и сведут в могилу. Должно быть, лучшие твои деньки пролетели, когда ты был рабом.

– Так оно и было.

– И не сомневался. Но в том, чтобы быть гражданином, есть ведь и свои плюсы, и это куда больше пристало взрослому человеку. Как бы ты ни пытался все провернуть за один день – даже стальному кораблю периодически нужен отдых. Так что бросай-ка живо свои дела.

Торби глянул на стопку бумаг и сказал:

– Хорошо».

Кстати, вы осознаете, что до сих пор читали «детский» вариант «Гражданина Галактики»? Между тем у «взрослого» есть некоторые плюсы, и неплохо было бы эти две версии как-нибудь совместить…

Наконец в 1957 году оба варианта романа нашли своих читателей – всех возрастов. Рецензент из «Galaxy» Флойд Гейл похвалил роман, написав: «Хайнлайн неизменно логичен. И, как всегда, интересен». Вильерс Герсон из «The New York Times» также похвалил роман, заявив, что он лучше, чем девносто девять процентов научно-фантастических произведений, которые выпускают каждый год, несмотря на структурные проблемы и слабую концовку. Алекс Паншин вскользь упомянул его сексуальные аспекты в книге «Heinlein in Dimension», Леон Стовер в своей монографии «Robert A. Heinlein» фактически проигнорировал «Гражданина», Деймон Найт в своей книге «In Search of Wonder» отвел ему несколько страниц, а лаборант iwan-san в отзывах на Фантлабе написал: «По-моему, главный смысл книги в том, что у детей должно быть детство». В этой цитате приведен весь текст отзыва, и я считаю его самым лучшим из всех отзывов на роман, которые я прочитал.

Насколько мне известно, при жизни Хайнлайна роман не пытались экранизировать или превратить в радиопьесу. В нулевых годах по роману были записаны аудиокниги, и это все. «Гражданин Галактики» многими критиками и подавляющей массой читателей считается лучшим «юношеским» романом Хайнлайна, но никаких наград он никогда не получал.

Через три года Джон Браннер написал роман «Работорговцы космоса», и тема космического рабства и галактического гражданства зажила своей собственной жизнью.

С. В. Голд