Марсианские истории

Девушка ничего не ответила: она поняла, что несмотря на его угрозы и гнев, никто в Манаторе не причинит ей вреда, за исключением О-Тара, джеддака Спустя некоторое время падвар вышел, уведя своих воинов. После их ухода Тара долго глядела на Манатор, размышляя, какие еще неожиданности принесет ей судьба Так стояла она в глубоком размышлении, когда снизу донеслись до нее звуки варварской музыки — глубокий мелодичный звук военной трубы, лязг оружия. Девушка подняла голову и прислушалась. Лан-О, стоявшая у противоположной стороны комнаты у окна, знаком подозвала к себе Тару. Отсюда через крыши были видны ворота Врагов, через которые в город входили войска.

— Прибыл Великий джед, — сказала Лан-О, — никто другой не осмелился бы под звуки военной музыки войти в Манатор. Это У-Top, джед Манатоса, второго после Манатора города. Его называют великим вождем повсюду в Манаторе. Народ любит его, а О-Tap ненавидит. Знающие люди говорят, что достаточно малейшего повода, чтобы между этими двумя вспыхнула война. Никто не знает, чем она кончится: хотя люди Манатора преклоняются перед О-Таром, но они любят и У-Тора, хотя он и не джеддак.

Верность марсиан своему джеддаку превратилась почти в инстинкт и побеждает в них самосохранение, в этом нет ничего странного, так как их религия обожествляет предков, и каждая семья ведет свое происхождение от древних через бесчисленные века, а джеддак сидит на том самом троне, на котором сидели его прямые предки сотни, а может и тысячи лет и правит потомками тех людей, которыми правили его предки. Слабого джеддака джеды смещают с трона, но на его место обычно выбирают члена правящей семьи, хотя законы дают им право выбрать кого-нибудь другого.

— Справедливый ли человек У-Top? — спросила Тара Гелиум.

— Да, — ответила Лан-О. — В Манатосе для игры в джетан используют только преступников, приговоренных к казни, да и у тех есть шансы освободиться. Добровольцы могут играть, но их передвижения не связаны со смертельным риском — раненые или просто уставшие могут покинуть поле. Они смотрят на джетан как на спорт — здесь же это бойня. У-Top против продолжения походов за рабами и против политики, когда сохраняется в изоляции Манатор от других народов Барсума. Но У-Top не джеддак, поэтому ничего не меняется.

Девушка смотрела, как колонна, пройдя через ворота Врагов, двинулась по широкой улице к Дворцу О-Тара Великолепная варварская процессия раскрашенных воинов в драгоценных доспехах с развевающимися перьями, на норовистых и визжащих тотах в богатой сбруе. Высоко над головами всадников на длинных пиках развевались флаги и вымпелы. Пехотинцы легко шли по каменной мостовой; их сандалии из шкуры зитидара не производили шума В тылу каждого утана шли боевые колесницы, влекомые огромными зитидарами и нагруженные военным снаряжением. Утан за утаном проходил через большие ворота, и даже когда голова колонны достигла дворца О-Тара, они еще не все вошли в город.

— Я здесь уже много лет, — сказала Лан-О принцессе, — но я никогда не видела, чтобы великий джед приводил в Манатор столько воинов.

Сквозь полузакрытые глаза Тара Гелиум смотрела на идущих по широкой улице воинов, стараясь представить себе, что это воины ее родного Гелиума пришли освободить свою принцессу. Эта гордая фигура на большом тоте могла быть Джоном Картером. Главнокомандующий Барсума, а за ним утан за утаном идут ветераны Империи. Девушка широко раскрыла глаза, увидела чужую раскраску воинов и вздохнула, и тут она снова заметила молчаливые фигуры на балконах. Ни одного жеста, ни крика приветствий, ни букета цветов, которыми обычно приветствуют входящие войска.

— Люди, кажется, не очень дружественно настроены к воинам Манатоса, — заметила она, обращаясь к Лан-О. — Я не вижу ни одного приветствия от этих людей на балконах.

Девушка-рабыня удивленно посмотрела на нее: — Не может быть, чтобы ты не знала, воскликнула она. — Ведь это… — но она не успела закончить. Дверь распахнулась и перед ними стоял офицер.

— Рабыня Тара, тебя вызывает О-Tap, джеддак! — заявил он.

XIV. По команде Чека

Туран постепенно раздражался в кандалах. Медленно тянулось время. Молчание и отсутствие событий превращали минуты в часы. Неизвестность о судьбе женщины, которую он любил, превращала эти часы в адскую вечность. Он прислушивался, надеясь услышать чьи-нибудь шаги: тогда он смог бы узнать хоть что-нибудь о судьбе Тары Гелиум. После мучительных часов ожидания, он услышал, наконец, лязг оружия. Идут люди! Он ждал, затаив дыхание. Может, это палачи. Но он все равно ждал их появления. Он расспросит их. Но если они ничего не знают о Таре Гелиум, он ни за что не выдаст укрытия, в котором оставил ее. Они пришли — с полдюжины воинов и офицер, конвоировавшие безоружного мужчину, несомненно заключенного. Туран недолго сомневался в этом, так как вновь приведенного немедленно приковали к цепи, свисавшей со стены. Туран немедленно начал расспрашивать офицера.