Марсианский плацдарм (СИ)

Я при этом еле удержался от искушения связаться с каким-нибудь из тяжелых бронеходов и попросить проделать аналогичную процедуру со мной. К счастью, вовремя вспомнил, что тяжелая броня и стволы пулеметов — как говорится, две большие разницы. По прочностным характеристикам в том числе. А значит, больше шансов было с помощью лазера не очистить их, а повредить.

Впрочем, едва ли водители «Богатырей» сами этого не понимали.

Мало-помалу становилось ясно, что усилий двух тяжелых бронеходов и десятков «Ратников», тоже не стоявших в стороне, было явно недостаточно, чтобы сдержать натиск жуков-пауков под прикрытием «мошкары». Оставив попытки сладить с «Богатырями, мерзкие плюющиеся уроды, казалось, сосредоточили силы на легких бронеходах. Успешно подбираясь на нужное расстояние, то один, то другой все-таки умудрялся достать ближайшего «Ратника» клейким плевком.

Один за другим, пулеметы «Ратников» выбывали из игры — стрельба делалась все менее интенсивной. И все чаще жуки-пауки успевали, преодолев склон, хотя бы раз сделать свое грязное дело. Грязное, липкое.

Когда, наконец, один из жуков-пауков показался в паре метров от меня, я понял, что оставаться просто беспомощным наблюдателем (вроде болельщика на стадионе) более позволить себе не могу. А следом пришло решение — гениальный в своей простоте способ, что позволил бы мне даже без пулеметов поучаствовать в бою.

Я активировал реактивный двигатель, размещенный на спине «Ратника» на манер ранца, и бронеход не то подпрыгнул, не то взлетел на несколько метров в воздух. Чтобы уже в следующую секунду совершить посадку… прямо на раздутое брюхо жука-паука.

Еще меньше секунды сопротивлялась хитиновая оболочка брюха — под тяжестью-то предмета металлического и ох, какого тяжелого. Затем она лопнула как воздушный шарик. Часть клейкого содержимого брюха разлетелось брызгами в разные стороны, часть — просто растеклась по ржавой пыли под ногами-опорами «Ратника». Кое-что, разумеется, и на сам «Ратник» попала. Но с уже заляпанными пулеметами терять мне было нечего.

Вдохновленный первым успехом, я еще пару раз повторил свой атакующий смертоносный прыжок. И успел заметить, что почин мой решили повторить и другие бронеходы, чьи пулеметы оказались выведены из строя клейкими плевками жуков-пауков.

Теперь те лопались один за другим. Как наполненные бурдюки, по которым ударяли молотком. И если обладали достаточно развитым мозгом, то наверняка испытывали досаду оттого, что их успех обернулся таким обломом.

А потом, зачем-то приговаривая «села баба на горох», я предпринял очередной атакующий прыжок и… промахнулся. Причем приземлился столь неловко, что ноги «Ратника» не нашли опоры, корпус опрокинулся и покатился вниз по склону. Прямо под ноги все пребывавших жуков-пауков.

Пару раз я попытался как-то выровняться, восстановить равновесие с помощью реактивного двигателя. Однако делать это было не очень-то удобно на наклонной плоскости. Кроме того всякий раз жуки-пауки как будто считали своим долгом на ходу врезаться в меня и снова опрокинуть.

Других враждебных действий они, правда, по отношению ко мне не предпринимали. И вообще не сильно обращали внимание на катящегося им навстречу металлического болвана. Но мне оттого было не легче. Даже если вслед за этими любителями плеваться клеем не подоспеют «резаки» и не вскроют «Ратника» словно банку консервов, если в меня случайно не попадет снаряд, выпущенный боевым товарищем на «Богатыре» — запас кислорода в кабине рано или поздно закончится. И, удалившийся не по своей воле от расположения батальона, я банально умру от удушья, совсем не по-геройски, если сослуживцы не решатся на спасательную операцию. Или не успеют ее провести.

В любом случае вернуться в строй самостоятельно я оказался не в состоянии. Потеряв равновесие, мой «Ратник» вмиг сделался тяжелым и неповоротливым, уподобившись большому шкафу, который, как известно, громко падает. Не было в нем гибкости человеческого тела, позволяющего тому и сгруппироваться при падении, и как ни в чем не бывало подняться.

Попытки использовать ноги-опоры бронехода в качестве тормозов, пока машина катилась по склону, успехом не увенчались. А потом склон сменился равниной, и «Ратник» совсем уж беспомощно застыл, лежа на спине. Я пробовал поднять его при помощи реактивного двигателя, но тщетно — тот лишь немного сдвинул бронеход. Очень уж неудачно были направлены его сопла — параллельно спине. Точнее, для вертикально стоящего «Ратника» они были направлены идеально, но вот для «Ратника» поверженного…

Видимо, конструкторы бронехода просто не предусмотрели подобную ситуацию.

Между тем расклад в битве, продолжавшейся уже без меня, изменился внезапно и резко. Не иначе, прибыла кавалерия. Точнее, долгожданная поддержка с воздуха, запрошенная вашим покорным слугой.

Сперва небо на несколько мгновений заволокло белесое облако какой-то убойной химии. Затем ее частицы осели, а с ними во множестве осыпались и трупики «мошкары». И, наконец, прояснившееся небо расчертили дымовые реактивные следы.