Марсианский стройбат (Войны Марса)

– Не знаю, нам ничего не объясняли. Поставили задачу – и вперёд. Солдаты – роботы.

– А ты?

– Во мне больше сознания, я модель плюс три.

– Ага… – с удивлением произнёс Жора, внимательно посмотрел на крикуна и хотел ещё спросить, кто же непосредственно ставил задачу, но Вовка Жуков заорал:

– Едрить твою налево!.. – и припал к иллюминатору. – О, бля! О, бля! Сейчас собьют!

– Кто?! – вскочил Жора.

– Да эти… как их… стрекозы.

– Я же говорил, – не без гордости произнёс бригадир разведки. – За меня вам головы оторвут.

– Заткнись! – посоветовал Жора и связал крикуна его же ремнём.

В рот ему он на всякий случай забил кляп. После этого он тоже выглянул в иллюминатор. В правой стороны цукубы шла пара стрекоз, блестя переливающимися крыльями. С левой – тоже. Сидящие в них крикуны поглядывали на цукубу, но не предпринимали никаких враждебных действий. Должно быть, они недоумевали, почему цукуба повела себя так странно.

– Сворачивай с реки! – крикнул Жора.

– Куда?

– В город. Попытаемся оторваться.

Вдвоем они принялись дёргать за усы – и как всегда неумело. Цукуба нервничала. Едва не врезалась в ближайший небоскрёб. Стрекозы возмущённо застрекотали крыльями, а крикуны, сидящие в них, обеспокоено замахали руками.

– А фиг вам всем! – закричал Вовка Жуков и заложил такой крутой вираж над крышами города, что Генацаревский удержался на ногах исключительно благодаря тому, что ухватился за всякие выступы и выемки, а крикун – бригадир разведки – улетел в трюм.

Генацаревский очень зауважал Вовку Жукова. Он уже и не думал о нём, как о жалком поэтишке, черкающим строчки. Теперь он признал в нём настоящего воина.

– Посмотри, а то его сожрёт! – засмеялся Жуков.

Генацаревский посмотрел и вовремя выдернул бригадира разведки из пасти цукубы. Вид у крикуна был ошарашенный. Должно быть, он никогда не попадал в такие переплёты.

– Не убивайте… не убивайте меня… я всё расскажу! Всё! – испуганно твердил он, когда Генацаревский вытащил у него изо рта кляп.

– Естественно, – согласился Генацаревский, привязывая его к стенке кабины.

Жуков снова заложил вираж. На этот раз в узкую улицу, где стрекозы с их крыльями вряд ли могли поспеть за цукубой. Цукуба безразлично скользила на воздушном потоке, как по горке.

«Жих-х-х!!!» Крайняя справа стрекоза осталась где-то позади так стремительно, что Генацаревский не успел понять, что с ней приключилось. Наверное, задела крылом за здание. Вторая пара переместилась куда-то вбок. Окна мелькавших зданий проносились мимо с такой скоростью, что Жора не мог сосредоточить на них взгляд. Он случайно посмотрел на сидящего на полу бригадира разведки – лицо у крикуна было фиолетовым, как чернило. Ему было страшно. А ещё разведчик, снисходительно подумал Жора.

И тут цукуба вдруг споткнулась – как только может споткнуться падающий дирижабль, то есть, расправив все свои плавники-стабилизаторы и присев на хвост. Генацаревский глянул в переднее стекло. На них стремительно надвигался акведук, переброшенный между небоскребами. Куда-либо свернуть или разминуться было поздно. Жора закрыл глаза и стал считать: «Раз, два, три…» Но даже после этого ничего не случилось. Он рано открыл глаза. Перекладина акведука пронеслась так низко, что Жора решил, что у него снесло голову. Вовка Жуков заорал:

– Оторвались!

Впереди сияло чистое пространство. Жуков заложил очередной вираж и влетел боком в переулок. Он вошел во вкус, и этот воздушный аппарат ему положительно нравилась. Марсианский ветер свистел в обшивке и плавниках-стабилизаторах цукубы.

Жора же чувствовал себя неважно и, чтобы не смотреть в иллюминатор, от одного взгляда в который его тошнило, опустился на пол. Он был человеком сугубо подводным. Таких приключений у него в жизни ещё не было – даже на подлодке, где их готовили совершенно к другому – тихо, незаметно подкрасться и уничтожить противника.

– Вот что я тебе скажу, – произнёс он, заметив, что бригадир разведки тоже плохо переносит воздушные экзерсисы Вовки Жукова. – Не совались бы вы сюда. Видишь, мы какие. Асы Марса!

Вид павшего духом врага взбодрил его. На мгновение его оставила только тошнота.

– Мы не хуже! – выкрикнул в отчаянии крикун.

– А кто вы?

– Мы?.. Мы!..

Крикун замолчал, видать, соображая, чтобы такого выдумать, не выдав военной тайны.

– Ну! – Генацаревский дёрнул его за рукав.

– Мы, которые с Планемо…

– Что за Планемо? – равнодушно поинтересовался Генацаревский, следя, как ловко Жуков дёргает за различные рычаги, а самое главное – за усы.

– Есть такая планета-изгой.

– Почему изгой?

– Потому что бродячая, – нехотя пояснил крикун. – А вы кто?

Генацаревский внимательно посмотрел на него:

– Э-э-э… – засмеялся он. – Врёшь, не возьмёшь!

И бригадир разведки понял, что дал маху, что на глупостях людей не купишь.

– Ну правда, кто? Откуда?

– Если я тебе скажу, мне придется тебя убить. А так я тебя покажу полковнику. Он мне за тебя все грехи простит, как поп.

– А кто такой поп?

– Много будешь знать, скоро состаришься.

– А если не простит?

– Куда он денется. Ты небось важная птица?

– Что такое птица?