Мартин Борман: «серый кардинал» III рейха

В поисках пути к вершинам власти он не брезговал мелочами, неустанно по крупицам возводил фундамент будущей карьеры. Иногда Борман ездил в мюнхенский штаб и тогда уж не упускал возможности наладить полезные новые связи и создать о себе выгодное мнение. Так, однажды в Мюнхене случайно встретились несколько партийных функционеров, приехавших из Веймара. «Все мы из Веймара — за это следует выпить», — предложил Борман. Когда на столе появилась бутылка вина, он поднял бокал и произнес тост, как бы ненароком весьма фамильярно сказав какую-то пустую фразу в адрес присутствовавшего на вечеринке Бальдура фон Шираха («Мы были едва знакомы», — вспоминал тот впоследствии). После этого Ширах заметил, что все стали считать его и Бормана старыми приятелями, сдружившимися еще в Веймаре. Очевидно, подобные слухи были Мартину на руку, ибо Бальдур уже в то время занимал видный пост, являясь лидером германской национал-социалистской ассоциации студентов. Простой и эффективный ход, позволивший укрепить репутацию в глазах окружающих!

В период работы у Зиглера Борман пришел к важному выводу: тот, кто зарекомендовал себя «незаменимым» помощником, получает реальную власть. [64]

В «коричневом доме» (начало восхождения)

В октябре 1928 года Бормана вызвал в Мюнхен шеф штурмовых отрядов Пфаффер фон Саломон. За службу в отделе страхования СА платили две тысячи марок в месяц, а Пфаффер нуждался в помощнике не только надежном, честном и знавшем толк в административной и финансовой деятельности, но также способном упорно и напряженно трудиться, помогая начальнику в организации и развитии новых служб. Присвоение звания и должности любому функционеру центральных партийных органов утверждал Гитлер, а назначение оклада — казначей НСДАП Ксавье Шварц. Оба согласились с кандидатурой, и 16 ноября Борман расположился в кабинете на мюнхенской Шеллингштрассе. В его ведении оказался также отдел страхования СА, а несколько позднее он принял участие в создании ведомства Гиммлера.

Борман стал членом немногочисленного штаба штурмовиков. Он не имел ни звания, ни навыков командования боевыми отрядами и в компании бывших офицеров занимался всей массой административных дел. Умелый бюрократ, Борман, не ожидая приказов начальства, всегда действовал сообразно установкам Гитлера. Например, в конце 1928 года фюрер призвал продемонстрировать верность законам, и Борман издал [65] приказ, предписывавший штурмовикам временно прекратить применение откровенно насильственных методов, проведение военных игрищ и учений. Коричневорубашечники изменили стиль деятельности: продолжая втайне шантажировать, запугивать и терроризировать политических противников, внешне они ограничивались охраной своих собраний, поддержанием порядка и дисциплины.

В партийной организации отдел страхования СА находился на положении пасынка, и, казалось, такая работа не сулила шансов снискать лавры. Поводом для его учреждения стало требование бывшего шефа СА Виктора Лутце освободить бойцов уличных банд от оплаты медицинских услуг, в которых они нуждались после драк на улицах и в пивных барах. НСДАП заключила контракт со страховой компанией, но, как отмечал Борман, соглашение плохо работало с самого начала. Компания собиралась платить возмещение лишь в том случае, если раненый штурмовик мог найти свидетеля, готового подтвердить, что он не был зачинщиком драки. Но поскольку целями СА были именно нападения и провокации, добиться выплаты страховок оказалось делом практически невозможным, и пришлось искать другую страховую компанию. Когда Борман устроился на новую должность, как раз шли переговоры и дискуссии со второй компанией.

Прагматик до мозга костей, Мартин прежде всего уяснил причину, из-за которой не удавалось заключить нужный контракт: действовавшие законы о страховании не оставляли лазеек для возмещения финансовых затрат на лечение членов банд уличных хулиганов. Поэтому новый договор со второй компанией предусматривал выплату пособий только в случае гибели или стойкой инвалидности. А в газете «Фелькишер беобахтер» Борман поместил разъяснение, в котором объявил, что члены СА, получившие ранения, [66] будут получать денежные компенсации из учрежденного партией «Фонда пособий», работавшего отныне по принципу кассы взаимопомощи. Легко догадаться, что такой метод не позволял государству собрать урожай налогов: «Фонд пособий» не попадал под действие закона, ибо не являлся страховым фондом. С другой стороны, теперь только пять из двадцати пфеннигов сборов поступали в страховую компанию — в отличие от восемнадцати пфеннигов предыдущего соглашения.