Мартин Лютер и Томас Мюнцер, или Начала бухгалтерии

Они сами — причина стяжательства, воровства и грабежа. Они присваивают себе все, что сотворил господь. Рыбы в воде, птицы в воздухе, злаки на полях — все должно принадлежать им. И всегда-то у них наготове слово божье, и они говорят бедным, господь-де заповедал: не укради. И так они держат в страхе людей, крестьян, ремесленников, рабочих, и со всего живого дерут три шкуры, а если кто возьмет у них хоть самую малость — тому виселица.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

Господа сами виноваты, что бедные им враги.

МЮНЦЕР

Они не желают устранить причину мятежа. Ничего хорошего из этого не выйдет. А если я так говорю, значит, по-ихнему, я мятежник. Что ж, пусть мятежник. Вот доктор Лютер говорит, что мы должны почитать даже неразумных господ, слушаться их во всем. Ах, господи, да они всю жизнь только и делали, что жрали и напивались, как свиньи. Их с юности нежили в роскоши, и не знали они в жизни ни одного черного дня и наперед знать такого не хотят и не желают. Они ни на грош не уменьшат наших налогов, а еще хотят быть нашими судьями и защитниками. Ах, горемычный народ, какой хомут на тебя надели. Господа держатся не прекрасными речами, а только страхом виселицы.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

Они палачи и вешатели, вот они кто. В этом все их ремесло.

МЮНЦЕР

Их правление в том и состоит, чтобы сеять повсюду злобу и чинить произвол, а кое-кто еще только входит во вкус, как обижать и притеснять бедный люд. Мало того, они держат в страхе все человечество и мучают и терзают не только своих людей, но и другие народы. Они бы хотели поработить все человечество, чтобы самим оставаться главными и чтобы их все боялись, чтобы им поклонялись и почитали их. Это и есть идолопоклонство, когда люди боятся своих господ и отрекаются от своего предназначения, и пресмыкаются, и лгут ради жалкого куска хлеба насущного. А для них пот рабочих — сладок, ох как сладок!

МУЖСКОЙ ГОЛОС

Он еще попортит им печень!

МЮНЦЕР

Здесь не поможет никакое умничанье, никакие красивые словеса. Истина должна открыться. Дальше так продолжаться не может. Поиграли в бирюльки — и хватит, народу это уже поперек горла стало, и грядут великие перемены. Люди во всем мире начали разбираться, что к чему, и власть имущие еще ужаснутся своему бессмысленному насилию. Ибо великая страшная дерзость — применять старые средства власти, когда мир так изменился. А потому не давайте себя опутать красивыми словесами о милосердии, тогда наше дело победит. Мы должны вспомнить, что мы существа, наделенные духом. Мы должны знать, что делаем, а не только слепо верить. Человек должен руководствоваться своим разумом. Пускай эти ученые господа изрыгают хулу и анафему на то, чего они признавать не желают. Они ничего не хотят видеть, ничего не хотят слышать, для них все инакомыслящие — опасные мечтатели, одержимые, слова «разум» они на дух не переносят. Еще бы! Да слыхано ли дело — чтобы народы стали свободными.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

Многие люди думают, что это только заумь одна.

МЮНЦЕР

Они просто не могут себе представить, что можно столкнуть господ с их тронов, а на их место возвести низших. Они слышать этого не могут, потому и называют это заумью.

Ах, господа хорошие, перестаньте кривляться. Можете выбросить к дьяволу ваши румяна. Ваша ложь все равно выйдет наружу. Разве вы не видите, что от искры разгорается великое пламя? Да, вы это видите, и я тоже вижу!

Мюнцер уходит, с ним восторженный народ.

Помост справа

Гайлер фон Кайзерсберг, лениво облокотясь на амвон, негромким елейным голосом читает проповедь. Перед ним на стульях сидят Фуггер, несколько знатных дам и господ.

ГАЙЛЕР

Богатые — зло мира.

Аплодисменты.

Эти господа, живущие ростовщичеством, суть причина голода и дороговизны, а их сундуки набиты деньгами.

Аплодисменты.

Их надо истреблять, как волков, ибо они не боятся ни бога, ни людей.

Аплодисменты.

В стране столько бедных и слабых, нищие и калеки умирают с голода, а они тратят по полмиллиона на какой-нибудь банкет, и проигрывают миллионы в кости. Посреди ужасающей нищеты они наслаждаются своим растущим благоденствием. Истинно говорю вам, перед лицом столь резких имущественных различий в один прекрасный день дело дойдет до революции.

Громкие аплодисменты.

ФУГГЕР ( поднимается, жмет проповеднику руку)

Дорогой Гайлер фон Кайзерсберг, вы прочли нам одну из ваших самых прелестных проповедей. Проповедей, которые хватают за сердце. Я позволил бы себе сказать, что мы не скоро забудем ваши пророческие слова.

Аплодисменты. Гайлер кланяется.

Я приказал подогреть простой гороховый суп.

ГАЙЛЕР

Гороховый суп? Я думал, будут холодные закуски.

ФУГГЕР

Вы проповедуете скромность. Мы стараемся, как можем.