Мартин Воитель

В палатке было уютно и тепло. Феллдо и Брому дали полотенца, чтобы вытереть мокрую шерсть, и усадили у костра есть из устричных раковин морковную похлебку с сельдереем. Дубрябина принесла два кафтана, такие же как те, что были на остальных комедиантах, — ало-золотые с зеленой каймой и черным поясом:

— Вот, одевайтесь, хотя, когда будет время, у твоего кафтана, Феллдо, мне придется немножко выпустить швы. Для белки ты просто богатырь.

Селандина погладила пышный хвост Феллдо:

— Хм-м-м, согласна!

Феллдо кашлянул и схватил протянутую ему Баклером горячую кулебяку с грибами. Брому добродушный крот передал солидных размеров кусок ватрушки:

— А это тебе, малыш. С медом… это самое… и черникой. Ты, похоже, сладкое любишь, а?

Мышонок откусил кусок и закатил глаза:

— А как же! Сладкое, понимаете, полезно для голоса.

Гоучи опустила яблоко и морковку, от которых она откусывала по очереди.

— Неужели? А ты много поешь, Бром?

Вместо ответа Бром пустил своим пронзительным тенором бесконечную трель:

— Тра-ла-ла-ла-ла-ла-лаааа! Еще бы! Попробуй перепой меня, Гоучи!

Баллау схватил губную гармошку:

— Отлично, малыш. Знаешь песенку-загадку «Боббл-боббл»?

Бром подмигнул:

— Играй, а я спою.

Баллау сыграл вступление, и Бром запел; Дубрябина вторила ему приятным баритоном. Мелодия была такая веселая и так легко запоминалась, что все, включая Феллдо, стали хлопать в такт:

Боббл-боббл, ай-яй-яй!
Где расту я, угадай!
Над землей невысоко,
И достать меня легко.
Боббл-боббл, ой-ёй-ёй!
Между небом и землей.
Я и круглый, и резной,
Я зеленый, золотой,
А еще перед зимой
Улетаю я домой.
Боббл-боббл, ой-ёй-ёй!
Догадайся, кто такой!

Последовала овация, и все бросились хлопать Брома по спине, так что она у него даже заболела.

— Великолепно!

— Отличный у тебя, это самое… голос, Бром!

— Молодец. Нам бы в труппу такого тенора! Феллдо почесал в затылке:

— А что это?

Бром откусил от его пирога.

— Что — это?

— Ну, то, о чем говорилось в загадке: зеленый, золотой, растет между небом и землей, а перед зимой улетает. Что это?

Баллау кивнул в сторону Брома:

— Это пускай ответит тот, кто пел, старина. Бром подмигнул Феллдо:

— Что же это может быть, как не лист? Дубрябина присела между двумя друзьями:

— Ну а теперь расскажите о себе. Откуда вы родом и как сюда попали?

За стенами палатки над угрюмым Северо-восточным морем завывал ветер. Дождь перестал, и сквозь разрывы в несущихся по ночному небу тучах засиял месяц, то бросая на берег серебристые отсветы, то вновь скрываясь в черноте. Феллдо с Бромом сидели в палатке у огня, ели, пили и рассказывали о себе своим новым друзьям — бродячим комедиантам из труппы «Шиповник».

11

Когда ливень затих, лапы Мартина наконец-то коснулись твердой земли. Он встал по горло в воде и растолкал задремавших Розу и Грумма:

— Земля! Мы спасены!

Окоченевшие от холода, трое друзей выбрались на песчаный берег, за которым чернел высокий скалистый обрыв. Мокрые и голодные, не в силах унять дрожь в лапах, они сели на песок, стуча зубами.

Затуманенными от осевшей на ресницах морской соли глазами Грумм уставился на скалы:

— Интересно, а что там наверху?

Мартин с трудом поднялся, потирая лапы:

— Надеюсь, там найдется какая-нибудь пещерка, где бы мы смогли переночевать. Может, посидите здесь, отдохнете, а я схожу посмотрю?

Пошатываясь, Роза и Грумм поднялись на лапы.

— Не нравится мне тут. Мы с Груммом пойдем с тобой.

— Бр-р, уж больно тут, это самое… погано!

От дождя черные скалы намокли и стали скользкими. Первым поднимался Мартин, Роза замыкала строй. Грумма они поставили в середину, потому что он был неважным скалолазом. Это восхождение на мокрый обрыв длилось, казалось, целую вечность, прежде чем им удалось перевести дух на узком карнизе.

Мартин вгляделся вверх:

— По-моему, чуть выше над нами есть карниз пошире. Если мы на него заберемся, то обязательно найдем какую-нибудь пещеру или расщелину, где можно укрыться.

— А может, тут останемся? — устало вздохнул Грумм. — Мои лапы негодные совсем, они, это… не слушаются.

Роза стала энергично растирать лапы своего друга:

— Бедняжка Грумм! Нельзя же быть лучшему землекопу еще и лучшим скалолазом.

Вскоре, едва трое друзей вскарабкались на крутой обрыв, сверху на них упали сети из прочных водорослей, обвешанные по краю каменными грузилами. Запутавшись, друзья упали со скалы и повисли, не в силах шевельнуть ни лапой, ни головой, ни хвостом. Приплясывая и попискивая, множество крохотных темных теней бросились к своей добыче. Мгновение — и все было кончено. Мартина, Розу и Грумма втащили наверх и оглушили ударами дубинок, как крупную рыбу, попавшуюся в сети.

Первое, что ощутил Мартин, всплывая из мрака небытия, была раскалывающая голову боль; приоткрыв глаза, он увидел яркий солнечный свет. В спину ему ткнулась палочка.

— Мышбольшой, вставай! У-у, гадкийпротивный! Хорошо тебяпоймали!