Читаем Мартиролог. Дневники полностью

Мы сознательно отказались от каких-либо предисловий, комментариев, указателей и иного дополнительного информационного насыщения дневников, готовя к выпуску двухтомное издание.

Во второй, справочный, том войдут обширные комментарии, именной и предметный указатели, указатель произведений А. А. Тарковского и ссылок на отдельные их части (объекты, сцены, персонажи), перечень неосуществленных замыслов, список упоминаемых и цитируемых произведений с кратким описанием источников, схемы органов управления советской кинематографии и итальянского телевидения, фотоиллюстрации описываемых мест и иные дополнительные материалы, которые помогут читателю полнее представить себе события и персонажей «Мартиролога».

На с. 7: Коллаж Андрея Тарковского на обложке первой тетради дневников, Мартиролог I, 1970-1975



На с. 8–9: Арсений Тарковский и Мария Вишнякова, хутор Горчакова, Тучково, 1935 г. На с. 10: Андрей и Марина, хутор Горчакова, Тучково, 1936 г.


Мария с маленьким Андреем, Завражье. 1933 г.


Арсений и Мария с детьми, хутор Горчакова, Тучково. 1935 г.


На с. 12: Арсений с Андрюшей, Малоярославец, 1934 г.


Дом на хуторе Горчакова, где отдыхала семья Тарковских. 1936 г.


Андрей за пианино. Первый Щиповский пер., Москва, конец 40-х г.


На с. 14: Мария с Андреем, хутор Горчакова, Тучково, 1935 г.


Мартиролог I

«В скуке, когда, весь день сидя против тушечницы, без какой-либо цели записываешь всякую всячину, что приходит на ум, бывает, что такого напишешь, — с ума можно сойти».

(Кэнко-Хоси. «Записки от скуки», I, XIV в.)

На с. 16: Андрей Тарковский с сыном Андрюшей

1970

30 апреля, Москва

Снова говорили с Сашей Мишариным о «Достоевском». Это, конечно, следует прежде всего писать. Не думать о режиссуре. Вряд ли есть смысл экранизировать Достоевского. О самом Ф. М. нужно делать фильм. О его характере, о его Боге и дьяволе и о его творчестве. Толя Солоницын мог бы быть прекрасным Достоевским. Сейчас нужно читать. Все, что написал Достоевский. Все, что писали о нем, и русскую философию — Соловьева, Леонтьева, Бердяева и т. д. «Достоевский» может стать смыслом всего, что мне хотелось бы сделать в кино.

А сейчас «Солярис». Пока все идет мучительно и через силу, ибо «Мосфильм» определенно вступил в стадию кризиса. Потом — «Белый день».

10 мая

24 апреля 1970 г. купили дом в Мясном. Тот, который хотели.

Вот он:

Теперь мне ничего не страшно — не будут давать работать — буду сидеть в деревне, разводить поросят, гусей, следить за огородом, и плевать я на них хотел! Постепенно приведем дом и участок в порядок и будет замечательный деревенский дом. Каменный. Люди вокруг будто бы хорошие. Поставим улья. Будет мед. Еще бы «газик» достать. Тогда всё в порядке. Надо сейчас подработать денег побольше, чтобы кончить к осени с домом. Чтобы можно было жить тут и зимой. 300 км. от Москвы — не будут таскаться просто так.

Сейчас важны две вещи:

1. Чтобы «Солярис» был двухсерийным.

2. Чтобы «Рублев» вышел хотя бы со 100 % тиража.

Тогда бы раздал долги. Да! И если бы удалось заключить договор с Душанбе.

В доме надо сделать вот что:

1. Перекрыть крышу.

2. Перестелить все полы.

3. Сделать вторую раму у одного из окон.

4. Покрыть черепицей с крыши сарай.

5. Сделать печь с паровым отоплением.

6. Заделать трещины на мосту.

7. Поставить штакетник вокруг дома.

8. Подвал.

9. Снять фанеру с потолков.

10. Раскрыть дверь между комнатами.

11. Поставить на мосту плиту.

12. В огороде построить баню.

13. Сделать уборную.

14. Сделать насос (электрический) из реки в дом (если не будет замерзать зимой).

15. Душ (у бани).

16. Посадить сад.

17. Покрасить полы, стены на мосту и балки.

25 мая

Был у Баскакова. Обещал позвонить Сурину насчет 2-х серий. Скорее бы! У меня вся работа стоит. Надо скорее делать пробы. Вообще-то все актеры есть. Нет только Хари. Вот они:

Крис — Банионис.

Его отец — Гринько.

Бертон — Масюлис.

Снаут — Ярвет.

Сарториус — Солоницын.

Мать — Тарковская (? — если согласится).

Мессенджер — Стивенс.

Лариса плохо себя чувствует. Скоро рожать ей. Ох, Господи!

Июнь-июль 1970

4 июня

Постепенно дела налаживаются. Комитет будто разрешает длину «Соляриса». 4000 м 14 частей 2 часа 20 мин. И будто дела о поездке для съемок в Японию разбираются в ЦК.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное