Мартов хлеб

Кстати, первым из всех ничего не подозревающих это заметил мастер Иохан. Очевидно, потому, что он на самом деле начинает тревожиться по поводу состава митридатсиума: все-таки он сделан руками Марта, поди знай, может, парень как-нибудь немного и напутал — только едва ли ратман языком сумел это распробовать…

Все же остановившиеся челюсти ратмана и его пушистый, торчком стоящий ус заставляют мастера Иохана насторожиться.

— Мньмньмньм, — мямлит ратман, и можно даже подумать, что говорит не он, а мастер.

— Мньм, что-нибудь случилось? — спрашивает перепуганный мастер.

— Этот ваш митриватсиум, — говорит ратман, — по вкусу никакой не видриматсиум!

— Как, то есть, как же?..

В беде мастер одерживает верх над всеми своими глубокими аптекарскими познаниями: он быстро отламывает кусочек от мартовской половины митридатсиума и сует его в рот.

— Мньмньмньм, Иисусе Христе! Это же действительно не… — С перепугу забыв, где он находится, мастер вопит:

— Март, деревянная твоя башка, щенок! Чего же ты сюда наворотил?! Это же какая-то сладкая отрава. От нее, ей-богу, стошнить может!

Ратман кладет в рот вторую порцию митридатсиума и, чавкая, спрашивает:

— Ах, так значит, Мартинус у тебя замесил этот хлеб?

— Ну да, он, — мастеру ясно, что он во всех отношениях зашел слишком далеко и что ему нужно как-то спасать положение: в конце концов, откуда ратману знать, какого вкуса бывают в мире митридатсиумы…

— Мньм… Мой дорогой добродетель, Март мне помогал… в некоторой мере…

— Кхм, — перебивает его ратман, — право, я не думал, что у этой дряни такой вкус…

— Мньм… Мартинус мне помогал… потому что у меня сильный насморк… и, наверно, немножко испортил…

— Вот уж не думал, что это такое сатанинское сиропное тесто, хо-хо-хо-хо!

— Он его замесил и сделал совершенно непригодным, — сдается мастер Иохан. Потому что он решил, что спасенья все равно нет. Со злостью — тьфу! — он выплевывает митридатсиум на пол. В тот же миг черно-серый пятнистый ратманский пёс жадно этот кусок проглатывает и тщательно вылизывает квадрат на полу, где лежал митридатсиум. Впрочем, никто этого не замечает, потому что ратман в это время приподнимается на подушках.

Он начинает греметь:

— Хо-хо-хо-хоо! Этот тидриматсиум, этот Мартом намятый каравай, этот Мартом изобретенный хлеб — это же чертовски великолепная вещь! Идите сюда, попробуйте.

Он отламывает кусок своей жене, он отламывает кусок своей дочери, он берет у Марта из рук его половину и отламывает кусок Юргену. Все трое нюхают, осторожно, через силу откусывают и с удовольствием принимаются жевать. И когда домашний пёс начинает так громко стучать хвостом по полу, что это слышно даже при всеобщем жевании, ратман отламывает и ему кусок от собственной половины.

— Папа, — кричит Матильда, — это же просто удивительно как вкусно! Этот Мартов хлеб, он гораздо вкуснее имбирного мёда [31], морселей [32]и лакричного сахара [33]!!!

— Мм, — говорит мама Калле, — дай мне еще кусочек попробовать.

И Юрген сопит:

— Истинная правда, отменное тесто… Да только мне бы надо цельный шиффунт его навернуть, чтобы сошли все мои синяки на затылке от ратманских суповых мисок.

А ратман высовывает из-под одеяла волосатые голени, ставит ноги на пол, рукой запихивает в рот остаток митридатсиума, встает и в простыне и ночной рубахе, растопырив пальцы на ногах, идет от кровати к окну и обратно — от окна к кровати. У кровати он останавливается. Выпячивает живот, как всегда, перед тем, как изречь важное решение, касающееся судьбы и жизни города. Он говорит:

— У меня болел живот, как будто грозовые тучи собрались вокруг моего пупка. Данный сидриватсиум, который для того, чтобы и необразованные понимали, я попросту назову Мартовым хлебом, итак, этот Мартов хлеб излечил мой живот. Кхм. Крестец у меня дергало, будто задницу мне прокалывали раскаленными прутьями. Этот Мартов хлеб вылечил дерганье в заднице. Тело мое было полно тоски. От этого Мартова хлеба нытье в моем теле как рукой сняло.

Ergo: я желаю каждый день есть этот Мартов хлеб. После завтрака, после обеда, после ужина. Наедаться всё время. С глотком кислого вина для полного удовольствия… И чтоб меня не обвинили в том, что я пекусь только о себе (как уже иногда случалось, кхм), — отныне во всех сколько-нибудь почтенных домах, во всяком случае во время государственных и церковных праздников, следует кормить Мартовым хлебом — за столом у бургомистра, у ратманов, у купцов, у гильдейских старшин, у цеховых мастеров и так далее. И даже серому люду можно дать на Рождество его понюхать, чтобы он меньше артачился против городского управления. И теперь слушайте, что по этому поводу достопочтенный магистрат города Таллинна моими устами приказывает делать данному аптекарскому Мартинусу и аптекарскому мастеру Иохану, как его помощнику.