Мартовскіе дни 1917 года

На путь извѣстной активности побудила Правительство вступить сама жизнь — проявленіе в странѣ с большей интенсивностью в апрѣлѣ аграрнаго движенія. Точной статистики этого движенія у нас, конечно, никогда не будет... Вѣдомость Главнаго Управленія по дѣлам милиціи за апрѣль отмѣчает 204 случая земельных правонарушеній против 17 за март[495]. Статистика эта не дает полной картины уже потому, что систематическія свѣдѣнія о "самоуправных дѣйствіях" на мѣстах стали собираться лишь послѣ циркулярной телеграммы 11 апрѣля министерства внутренних дѣл губернским и областным комиссарам. Насколько она преуменьшает дѣйствительность, можно судить по отдѣльному случаю... Так в дѣлах Главнаго Земельнаго Комитета, имѣется сводка свѣдѣній (к 1 августа) о движеніи среди крестьян, составленная Орловской губернской земской управой на основаніи анкет министерства земледѣлія: для марта и ней отмѣчено 40 случаев проявленія "движенія среди крестьян", для апрѣля 128... Волна апрѣльских волненій вызвала безпокойство Временнаго Комитета Государственной Думы, обратившагося к, министру земледѣлія Шингареву с запросом о мѣропріятіях для предупреждена "аграрных безпорядков". Отвѣт Шингарева в концѣ апрѣля напечатан у Шляпникова. Министр земледѣлія отмѣчал, что происшедшія аграрныя волненія в нѣкоторых мѣстностях явились "естественным результатом переворота", когда органы новой власти не могли дать "надлежащаго отпора" стремленіям "безотвѣтственных лиц и групп населенія к осуществленію своих чаяній путем захватов и насилій". "Явленія этого порядка... должны были получить в сферѣ земельных отношеній тѣм большее развитіе, что основаніем, им служит та дѣйствительно наблюдаемая и часто острая земельная нужда крестьянскаго населенія... Можно было ожидать, что аграрные безпорядки... получат весьма широкое распространеніе и примут острую форму... Дѣйствительность не оправдала этих опасеній, в полной мѣрѣ", так как по имѣющимся у министра свѣдѣніям "аграрныя волненія не приняли столь широких размѣров"... "Аграрные безпорядки имѣют мѣсто в отдѣльных мѣстностях — повидимому, в тѣх, гдѣ создалось недружелюбное отношеніе между землевладѣльцами и крестьянами ими особенно сильно ощущалась земельная нужда, сравнительно в незначительном числѣ случаев охватывали цѣлые волости или уѣзды[496]. При этом крестьяне по большей части прибѣгали не к безвозмездному отобранію владѣльческих земель, а к принудительной сдачѣ им в аренду по назначенной волостным комитетом "справедливой" цѣнѣ, правда весьма пониженной по сравненію с существующей". Шингарев писал, что министерство, учитывая "всѣ серьезныя послѣдствія" аграрных волненій в частности для "обезпеченія арміи и населенія продовольствіем. прибѣгло ко всѣм нмѣющимся в его распоряженіи средствам для предупрежденія дальиѣйшаго развитія аграрнаго движенія". Такими средствами являлись мѣры двоякаго рода:

1) Прекращенія безпорядков...

2) Изданіе в законодательном порядкѣ таких постановленій, которыя..., с одной стороны, дали бы какой-нибудь путь удовлетворенія земельной нужды крестьянскаго населенія, а с другой, направляли бы по законному руслу возникавшіе у него споры с землевладѣльцами на почвѣ земельных правоотношеній до разрѣшенія земельнаго вопроса в Учредительном Собраніи.

В отношеніи мѣр перваго рода необходимо, однако, принять во вниманіе, что, не имѣя в своем распоряженіи таких органов власти, какіе могли бы прекратить безпорядки путем примѣненія физической силы, находящейся в вѣдѣніи министерства внутренних дѣл...[497], да и по существу не признавая возможным, в условіях переживаемаго времени, пользоваться таковой, вѣдомство могло прибѣгнуть только к нравственному воздѣйствію на населеніе... Такого рода обращеніе привело в нѣкоторых случаях к положительным результатам"... "Что же касается мѣропріятій второго рода — продолжал отвѣт Шингарева — то утвержденныя Временным Правительством постановленія:

а) от 11 апрѣля о засѣвѣ полей и охранѣ посѣвов,

б) от 21 апрѣля об учрежденіи земельных комитетов...

Закон 11 апрѣля устанавливает предоставленіе всѣх пустующих земель в распоряженіе мѣстных продовольственных комитетов с назначеніем послѣдними справедливой арендной платы в пользу владѣльцев за занятіе их земель и принятіе за счет государства убытков, понесенных частными владѣльцами от насильственного захвата их земель, возлагая вмѣстѣ с тѣм на виновных гражданскую и уголовную отвѣтственность". В заключеніе министр выражал свое "глубокое убѣжденіе", что при болѣе тѣсном взаимодѣйствіи между центральным правительством, мѣстными властями и общественными организаціями, "дальнѣйшему распространенію безпорядков на почвѣ земельных отношеній будет положен предѣл".