Мартовскіе дни 1917 года

Может показаться невѣроятным утвержденіе, что оглашеніе того "знаменитаго приказа", который по позднѣйшему выраженію Терещенко (на іюльском совѣщаніи в Зим. Дворцѣ) являлся "величайшим преступленіем", и о котором другой член Врем. Правит. Верховскій в дневникѣ-исповѣди записал: "будь проклят тот, кто придумал эту гадость"[100], вовсе не произвело впечатлѣнія разорвавшейся бомбы, как утверждает большинство мемуаристов. Потому ли, что в Петербургѣ, гдѣ все уже было "перевернуто вверх ногами", и гдѣ казалась любая цѣна сходной, лишь бы начать приводить "солдатчину" в порядок ("Все пропало, Армія разлагается", — говорил Станкевич Керенскому); потому ли, что "приказ № 1", по утвержденію Керенскаго во французском изданіи его мемуаров, имѣл не больше значенія, чѣм очередные приказы полк. Энгельгардта. У Керенскаго, принимая во вниманіе роль, им сыгранную, имѣется совершенно удивительное признаніе, что с текстом "приказа № 1" он познакомился лишь в декабрѣ 18 г. в Лондонѣ (!!). Характерно, что "Русскія Вѣдомости" даже не отмѣтили его в своей революціонной хроникѣ. "Приказ № 1", другими словами, до нѣкоторой степени был признан отвѣчающим моменту, — в нем не усмотрѣли первой ласточки, предвѣщавшей анархію двоевластія, не очень вдумывались в его содержаніе и форму, в которую он был облечен, и относили скорѣе в область положительной революціонной пропаганды. Французскій журналист Клод Анэ, вращавшійся отнюдь не в совѣтских кругах, мог даже в своем "дневникѣ", воплощенном в корреспонденціи из Петербурга, в весьма преувеличенных тонах написать: если Совѣт предполагает организовать революціонную армію в духѣ этого приказа, мы можем привѣтствовать русскую армію — она пережила кризис. Конечно, члены Врем. Комитета были очень далеки от того, чтобы вслѣд за французским журналистом привѣтствовать "дух", которым был проникнут "приказ № 1". Они попросту отнеслись к нему спокойно и равнодушно[101]. Поэтому совѣтcкое выступленіе в теченіе дня 2-го марта никак не отразилось на ходѣ и завершеніи переговоров двух исполнительных комитетов. Не соотвѣтствует истинѣ, что Врем. Ком. было сдѣлано распоряженіе считать этот приказ недѣйствительным и незаконным, как только до свѣдѣнія Врем. Ком. дошли сообщенія о разсылкѣ "приказа". Уже послѣ фактическаго завершенія революціоннаго переворота — этой датой надо считать 3-ье марта или даже слѣдующій день, когда манифесты были опубликованы — в связи с протестом с фронта со стороны высшаго командованія арміей, поднялся вопрос о пересмотрѣ и соотвѣтствующем разъясненіи "приказа № 1". Не новое правительство, а предсѣдатель Временнаго Комитета послал на фронт разъясненіе, что "приказы" Совѣта не имѣют значенія, так как Совѣт "в составѣ правительства не состоит".