Мартовские фиалки

— Да, именно так, спортивным летчиком. А я и не думал, что у вас, ребята, форма. — Спортивный летчик — это один из тех многочисленных эвфемизмов, которые наци часто использовали для обозначения военных летчиков.

— Он замечательно выглядит, правда? — сказала Дагмар.

— А ты — просто красавица, дорогая, — тут же отозвался жених.

— Простите, что спрашиваю, Иоханнес, но интересно, собирается ли Германия официально признать, что у нее есть военно-воздушные силы? — спросил я.

— Воздушный корпус, — ответил Беркель. — У Германии свой воздушный корпус.

Вот и все, что он сказал.

— А вы, господин Гюнтер, частный сыщик, да? Наверное, это очень увлекательная работа?

— Я частный детектив, — поправил я его. — Это верно, в моей работе случается иногда кое-что интересное.

— А какие дела вы расследуете?

— Можно сказать, любые, за исключением дел о разводе. Люди ведут себя очень забавно, когда узнают, что их жены или мужья обманывают их, или когда сами обманывают жен или мужей. Однажды меня наняла одна женщина для того, чтобы я сообщил ее мужу, что она собирается оставить его. Она боялась, что он ее изувечит. Я сообщил ему. И что вы думаете? Этот сукин сын набросился на меня, да так, что мне пришлось провести три недели в больнице Святой Гертруды с шеей в гипсе. После этого я раз и навсегда отказался от улаживания каких-либо матримониальных отношений. Сейчас я занимаюсь всем чем угодно: веду расследования по заданию страховых компаний, разыскиваю пропавшие свадебные подарки и исчезнувших людей — и тех, о ком известно полиции, и таких, о которых она не знает ничего. С тех пор как национал-социалисты пришли к власти, это направление моего бизнеса процветает. — Я улыбнулся как можно любезнее и даже игриво приподнял брови. — При национал-социализме всем стало лучше, правда? Все мы — настоящие «мартовские фиалки».

— Не обращай внимания на Бернхарда, — сказала Дагмар. — У него странный юмор.

Я собирался продолжить, но тут заиграла музыка, и Дагмар благоразумно увлекла Беркеля на площадку для танцев, где их дружными аплодисментами приветствовали гости.

На свадьбе разносили шампанское, которого я не люблю, и я отправился в бар, чтобы выпить что-нибудь стоящее. Мне принесли «Бок»[4] и кларес с глотком воды, мою любимую светлую до прозрачности картофельную водку, и, быстро расправившись с одной порцией, я заказал следующую.

— На свадьбах всегда хочется пить, — сказал маленький человечек, стоявший рядом со мной. Это был отец Дагмар. Повернувшись спиной к бару, он с гордостью наблюдал за своей дочерью. — Просто картинка. Не правда ли, господин Гюнтер?

— Не знаю, что я буду без нее делать, — сказал я. — Может быть, вам удастся убедить ее остаться работать у меня? Им же наверняка понадобятся деньги — в начале семейной жизни молодым это особенно нужно.

Но господин Леман покачал головой.

— Я думаю, Иоханнес и его любимые национал-социалисты считают, что женщина пригодна только для одного дела — того самого, которое требует девяти месяцев ожидания. — Он закурил трубку и не спеша выпустил дым, как бы в знак подтверждения, что ко всему надо относиться философски. — И к тому же, я думаю, они возьмут свадебную ссуду у государства. Так что зачем ей работа?

— Наверное, вы правы, — сказал я и допил свою водку. По лицу Лемана я понял, что он, видимо, принял меня за пьяницу, и решил пояснить: — Вы не смотрите, что я пью эту гадость, господин Леман. Мне просто захотелось прополоскать рот, а выплевывать лень.

Он усмехнулся, похлопал меня по спине и заказал две двойные порции. Когда, мы выпили, я спросил, где счастливые новобрачные собираются провести медовый месяц.

— На Рейне, — ответил он. — В Висбадене. Мы когда-то с фрау Леман провели свой медовый месяц в Кенигштайне. Чудесное местечко. Правда, Иоханнес должен скоро вернуться, чтобы отправиться в поездку под девизом «Сила — через радость» от имени Службы труда рейха.

— Да что вы? И куда же?

— На Средиземное море.

— И вы этому верите?

Старик нахмурился.

— Нет, — мрачно ответил он. — Я не говорил об этом Дагмар, но по-моему, он собирается в Испанию.

— На войну.

— Да, на войну. Муссолини предоставил Франко военную помощь, и Гитлер не хочет оставаться в стороне. Он не успокоится, пока не втянет нас еще в одну кровавую войну.

Мы снова выпили с ним по одной, а затем я обнаружил, что танцую с хорошенькой девушкой, которая сообщила мне, что служит продавщицей в магазине Грюнфельда. Ее звали Карола, я убедил ее уйти со мной, и мы подошли к Дагмар и Иоханнесу, чтобы на прощание пожелать им счастья, но Беркелю почему-то именно в эту минуту взбрело в голову заговорить о моем военном прошлом.

— Дагмар рассказывала, что вы были на турецком фронте. — Он, наверное, немного побаивается Испании, подумал я. — И что вас наградили Железным крестом.

Я пожал плечами.

— Всего лишь второй степени. — Так и есть, подумал я, он мечтает о славе.

— И все-таки, — сказал он. — Железный крест есть Железный крест. У фюрера он, кстати, тоже второй степени.